— Уймись, — бросил старший. Молодому не терпелось.
— Все-таки, кого ж там в мать-сыру кладут-то?
— Банкира нашего самого главного, — ответила высокая полная блондинка с горячими глазами.
— Угу, понятно, теперь мода такая — банкиров стрелять.
— Сам помер. Говорят, взял — да и подавился за обедом. Костью. Вот как бывает.
— Ну, это врут, — уверенно сказал бойкий. — Банкиры у нас так просто сами не помирают. Хороший был человек?
— А я с ним на машинах не каталась, — сказала смелая блондинка, зорко стреляя глазами на старшего. — Колдун, говорят, был, умел кровь заговаривать и любовь ворожить. Мог и сглазить кого, если бы захотел.
— Небось врешь.
— Нужно мне врать-то.
— У него и дед такой был, — сказала вдруг маленькая и меланхоличная. — Боровские — они все такие.
— Ой уж и все.
— Люди просто так не скажут, — быстро вставила блондинка, почувствовав, что теряет инициативу.
— Про всех не знаю, — сказала меланхоличная, — а этот точно был. У него и в РАЙ ПО все по струночке ходили, потому что знали: чуть что — ни выговоров, ни лишений никаких, а — сглаз. Маньку Дробышеву приворожил да и сглазил, она в Уже утопилась.
— Да про кого такого не скажут, если девушка… того, неуступчивая. А вот…
— Это ты прав, — вмешался старший, высокий и светловолосый. — Все, перекурили, едем дальше.
Его спутник, моментально прервав разговор, юркнул в машину, второй сел рядом. «Турбо» взревел, выбросил клуб сизого дыма и умчался, обогнув девушек.
— Даже не попрощался, — сказала подруга блондинки. — Хам.
— Как у них машина называется — «Блейзер»? — скучным голосом поинтересовалась третья.
— «Мицубиси-Танжера», — важно и неправильно сказала блондинка. — У моего любовника такой. — И оглядела остальных сверху вниз, что ей, при ее росте, было нетрудно.
В это время оркестр грянул во второй раз — гроб опускали в могилу. Донесся вой плакальщиц, ему вторил грачиный крик над полем по ту сторону шоссе.
Подруги пошли своей дорогой, и только большая блондинка, щурясь от солнца, смотрела на толпу, запрудившую почти четверть кладбища, совсем забыв о солнцезащитных очках, сдвинутых на лоб.
— Теперь понял? — спросил Михаил в машине.
— Теперь понял, — отвечал Алик, пригнувшийся к рулю. Он жал по пустынному участку.
— Ну и что ты по этому поводу думаешь?
— Да ничего особенного. Что тут думать. Все ясно. все ясно и ничего особенного
«Мне бы так», — подумал Михаил.