— «По-японски»… Веди, не дергайся, в кювет меня не свали. Мысли, что дальше делать, имеешь?
Алик всем своим устремленным на дорогу видом показывал: ты старший, ты и решай. «В кювет бы неплохо, — подумал Михаил, — дурачка этого только жалко».
— С трассы убежать сумеешь?
— Нон проблемас.
— По-умному убежать, я имею…
— Нон проблемас, — повторил Алик, упрямо не глядя на Михаила.
— Вот и убеги. И домой меня привези. — Михаил усмехнулся. — На базу. Там станем решать, затаиться и ждать, может, само обойдется, иль у кого помощи просить.
Если уж так получилось и парень оказался посвящен во многое, Михаил решил не таиться от него и еще в одном. До сего дня один тезка-Мишка, которого он вытащил из похожей ситуации, видел, что Михаил может в схватке. Он этого никогда не афишировал. С другой стороны, Алик — единственный, кто впрямую наблюдал главный результат работы Михаила и поэтому оказался как бы причастным к высшим тайнам. Вот не грех ему и еще кое-что узнать.
К тому же Михаилу захотелось созорничать, чтобы увидеть физиономию Алика.
Он доверился чутью и знанию местности своего водителя, не мешая Алику выбрать место съезда с трассы, несмотря на то что для этого им пришлось-таки миновать один мерзкий городишко, где наверняка могли быть оповещены.
Но он видел капли пота на лбу и щеках Алика, сведенные на баранке пальцы и предпочел не вмешиваться. Парень понимает, чем рискует, а если понимает, то рискует не напрасно.
Зато почти сразу потом они соскочили сперва на проселок, следом, после пары глухих уснувших, а может, мертвых деревенек, — в лес, и пошли петлять лесной неведомой дорогой. Яркая полная луна то вылезала из-за черных елей, то скрывалась за ними.
Продолжая ход задуманной шутки, Михаил ближе к полуночи начал то и дело включать часы на зеркале. Наконец без пяти минут оставил включенными совершенно, а без одной двенадцать велел остановить машину и выходить.
Июльскую ночь наполняла тишина, особенно ощущаемая после того, как мотор был заглушен. «Сплюсплю!» — крикнул козодой, и это было странно, потому что откуда быть козодою в лесу.
«Только бы не взвыл филин, — подумал Михаил. — От того, что я придумал, парень просто лишится дара речи, а так может не только в штаны наложить, а и чего похуже. Кто выдумал, что филин ухает? Он взвывает».
— Алик, слушай меня внимательно, — сказал он, придавая голосу подходящую торжественность.
— Слушаю, шеф. То есть Михаил. Я слушаю вас.
— Я ведь не знал, какой дорогой ты меня повезешь, так?
— Так. Не знали… Это на Пятницу, а потом поворот еще…
— Погоди. Сейчас не это важно. Путь я тебе не указывал?