А подвалы были - половину цехов на случай войны перебазировать можно!
- Не пришлось только, - вздохнул Русаков, - наземные корпуса разбомбили дочиста. И сейчас видно, что от них осталось. Зато подвалы пригодились, не зря в мирное время столько бетона и кирпича в землю вогнали. Самые надежные убежища на всем иришском плацдарме были. И люди там хоронились, и склады держали.
- И склады? - едва сдерживая восторг, переспросил Антон.
- И склады, - спокойно пробасил Русаков.
Антон не стал дальше допытываться, чтобы не выдать себя полностью.
- А тот, который напрямик, где?
Русаков махнул рукой:
- И месяца не прожил, разбомбили.
«Да, - подумал Антон, - мой ход - единственный. И верный!»
- А зачем тебе все это требуется? - подозрительно вдруг спросил Русаков.
- Для истории! - честно и благородно ответил Антон.
- Для истории? - все-таки засомневался Русаков. - Смотря для какой истории… Вы только не вздумайте докапываться туда. В такую «историю» влипнуть можете, что и город на воздух взлетит. Вдруг там, очень даже может быть, боеприпасы какие остались.
«Так это же прекрасно!» - чуть не крикнул с восторгом Антон.
- Понимаем, не маленькие, - соврал он, не покраснев.
РЕШЕНИЕ
- И там полый склад боеприпасов! Сразу одним складом меньше. Представляете, как мы Январева обрадуем? «Вот вам один складик, а вот точная схема, где остальные искать!»
- За такое дело и орден выдать могут, - с тайной надеждой разоткровенничался Ростик.
И тут Алена так возмутилась:
- Разве герои-фронтовики за ордена насмерть стояли?
Глазищи - синие милицейские молнии, щеки - будто маковые лепестки налепили, а нос как обмороженный - белый-белый. И красные банты на золотых косах - туда-сюда, туда-сюда.
И пошла, и пошла…
- Ладно, - удержал ее Антон. - Об орденах спорить ни к чему. Никто и медали не даст, а выдать, - он потер сзади штаны, - очень даже запросто могут. По первое число.
Алене такого не понять, но она девочка начитанная, знает по книгам, как выдают по первое число.
- Тебя… секут? - с неподдельным испугом спросила. Хотелось Антону похвастаться, что секут его подсоленными березовыми прутьями, как при крепостном праве. Даже великого писателя Максима Горького родной дед сек!
- Этого еще не хватало, - с достоинством сказал Антон. - По шеям выдать могут. Не без того.
- Пошли, пока Барбос не объявился, - заторопил Ростик.
За разговорами и спорами совсем забыли о такой опасности. Барбос, если не спит или не в школе, где он иногда бывает, вечно по улицам шастает.
- Надо рассредоточиться, - командирским тоном сказал Антон. - Я берегом пойду, Алена - по этой стороне, а ты, Ростик, - по другой.