— Но я ликвидировал провидныка! — закричал Колтубай в нетерпении, не отвечая на заданный ему вопрос.
— Простите, что вы сказали? — поднял голову протоколист.
— Чего вы не понимаете? — возмутился майор.
— Это слово.
— Какое?
— Ну, про…
— Провиднык, — буркнул небрежно майор.
Колтубай стоял с открытым ртом, глотая воздух, как боксер, получивший сильный удар.
— Это я сделал возможным поиск… — повторил он и остановился перед тем словом.
— Вернемся к делу, — сказал майор. — Послушайте. Мой предшественник, на которого вы ссылаетесь, погиб три месяца тому назад, отправившись на переговоры с Кровавым Васылем. Но-но, спокойно, с одним из вас. У меня есть дела трех таких, как вы, Кровавых Васылей. Ну, трех командиров чоты, о которой вы говорите, что она якобы ваша… — Несмотря на строгий тон, майор производил впечатление убежденного.
— Но ведь он был один… — шепнул Колтубай, избегая слово «провиднык», которое, как несчастливая звезда, вело его сквозь эти годы.
— Кто? — спросил майор.
— Провиднык, — подсказал протоколист, не слыша ответа допрашиваемого.
Колтубай молчал, как если бы вдруг в открытом море вместо одной путеводной звезды увидел бы мириады.
Нина стояла у окна вагона, поезд тормозил. Ее длинная тень волочилась по свежевспаханной земле.
«Это еще не моя станция, — подумала она с облегчением. — Еще нет. Еще будет лес».
Нина чувствовала себя усталой, но тревога не давала ей сидеть на вагонной скамье. Теперь тень ее головы билась о быстро мелькающие деревья. Нина старалась не думать, но для нее все еще длилась та минута, когда она сделала отрицательный жест головой, отказываясь узнать его. Она была так настроена — знала, что ее вызывают по делу брата, — что его вид парализовал в ней всякую мысль. Она испугалась его, чтобы в следующую секунду испугаться за него; она должна его убить? Нина верила в бога, знала, что он велит прощать, но не обманывалась: она его не простила. Этого нельзя было простить. Перед ее мысленным взором освещенная амбарным фонарем кухня в ее родительском доме и его лицо, как сами врата ада.
Она неподвижно смотрела в темноту. Рельсы вели куда-то вниз. Теперь уже скоро. Будет ждать солтыс с лошадью. Или Хрыцько. Повседневность. И вдруг она ужаснулась. В великой войне Европы каждый ее житель вел свою войну, свой календарь поражений и побед, который иногда совершенно отличался от того, что говорила история народа. Свою войну Нина проиграла только сейчас. Потому что оставила его в живых. Отрицательно ответила на смертельный вопрос. С ней произошло что-то странное. Она ждала минуту, когда приедет, словно там, в темноте, стоял тот же «виллис» с поднятым капотом. Она ждала тот страх, с нетерпением желала его.