Знакомый голос разорвал картинки прошлого. Остатки сна развеялись под гитарным перебором.
Надо раздобыть себе пушку, Жить стало трудно без пушки. Are you gangster, mister? Я гангстер, мать твою!
Я открыл глаза и посмотрел на облезлый потолок. Краем глаза выцепил сидящего на рюкзаке Мунлайта. Он был в старой изодранной сталкерской куртке и с гитарой. Больше у него ничего не было. Без своего обычного снаряжения, которым он дорожил чуть ли не до приступов фетишизма, Мун выглядел непривычно.
Когда гуляем мы с подружкой
Возникают мысли не о сексе,
А о том, как трудно быть без пушки!
Ведь если нападут хулиганы,
Я не знаю ни одного приема…
Пел Мунлайт тоже непривычно. Каким-то плюющимся речитативом, будто кому-то подражал. Не люблю рэп, или как там это называется.
Трудно дать отпор без гана,
Волыны или пистолета,
Его достану…
Я сел на кровати, Мунлайт ядовито ухмыльнулся в бородку и резво вплел меня в песню.
Угрюмый, что вы скажете на это?
Мерзкий тип, слышишь мое имя?
Значит, влип! Снимайте клип.
В данном положении я господин!
Мой пистолет бисексуален,
Он может поиметь как женщин,
Так и мужчин…
Надо раздобыть себе пушку,
Жить стало трудно без пушки.
Are you gangster, mister?
Я гангстер, мать твою!
Со мной не связывайся,
Он тренькнул по струнам и отставил в сторону гитару. Хлюпик наблюдал за ним с интересом и был на удивление молчалив. Не то моя школа сработала, не то слов у него не было.
Мунлайт поднялся на ноги, демонстративно проскрипев что-то сквозь зубы, словно ему было за семьдесят и такие телодвижения давались с трудом. А я, негодяй такой, не имея уважения к старости, усадил его на пол.
— Здрас-сьте, на фиг, — язвительно ухмыляясь, приветствовал он. — Ну и горазды же вы спать, дядя Угрюмый.
Я молча наклонился и принялся шнуровать ботинки. Интересно, давно он здесь? Да нет, вряд ли. Он бы начал болтать с Хлюпиком, и я бы проснулся. С другой стороны, он пришел, Хлюпик его впустил, а я все это мирно проспал.
Распрямившись, кинул взгляд на Хлюпика. Тот словно почуял что-то неладное, потупился:
— Вот, у нас гости.
— Гости, — фыркнул Мунлайт. — Праздник в дом пришел.
Глаза у него блестели. И хотя держался он довольно бодро, сивухой от него несло ощутимо.
— Ты как? — поинтересовался он. — Оклемался?
— Как видишь, — ответил я. — А вот с тобой чего, не пойму.
Мунлайт растекся в своей фирменной улыбке. Взгляд его затуманился, словно он смотрел разом через пространство и время, причем на очень внушительное расстояние.
— Совсем дурак? — удивленно промурлыкал он. — Не видишь, я нажрался.
Тоже мне Колумб. Америку открыл. То, что он нажрался, я и сам разглядел. Я молча смотрел на него и ждал нормального ответа. Он долго играл со мной в гляделки, наконец хохотнул и поведал: