— Чего же?
— Не знаю.
Касдан взглянул на часы: десять.
— Мне бы хотелось обсудить это с вами не по телефону.
— Когда пожелаете.
— Я подъеду меньше чем через час.
— Жду вас в ризнице. Церковь на площади Святого Фомы Аквинского, неподалеку от бульвара Сен-Жермен.
Армянин отключился, когда на пороге возник Волокин: причесанный, выбритый, сияющий, как новенькая монетка. На нем был все тот же мятый костюм, но теперь он буквально излучал свет, подобно окропленному росой пейзажу. Схватив из вазочки круассан, он умял его в два счета. Показал на папку на столе:
— Вам понравилось?
— Хорошая работа. Но дел невпроворот.
— Не спорю. Я уже начал. В службе розыска пропавших без вести и в ОЗПН. Посмотрим, не было ли других улетучившихся певчих.
— В хорах, которыми Гетц не руководил?
— Я вот о чем подумал. Мы сосредоточились на чилийце. Но у этих ребятишек есть и другая точка соприкосновения: голос — чистый, верный, невинный. Я знаю, о чем говорю: я и сам пел. Это дар. Благодать, которую ты не ценишь, пока не подрастешь. Манна небесная, исчезающая, когда ломается голос.
— Голос мог стать мотивом исчезновения мальчиков?
— Понятия не имею. А вдруг за всем этим стоит извращение, основанное на церковных песнопениях. Я всякого навидался…
Касдан подумал о диске «Мизерере», который слушал в квартире Гетца в самый первый вечер. Тот голос, который перевернул ему душу и обнажил самые болезненные ее раны. Стряхнув с себя оцепенение, он твердым голосом произнес:
— О'кей. Поделим работу. Я еду в церковь Святого Фомы Аквинского, поговорить с приходским священником. Мне кажется, ему есть что мне рассказать.
Волокин взял еще один круассан:
— А я отправлюсь в Нотр-Дам-де-Лоретт в Девятом округе. Утром, перед тем как прийти сюда, я раздобыл список участников всех четырех хоров Гетца, потом проглядел дела малолетних правонарушителей в отделе по защите прав несовершеннолетних. Если речь действительно идет о детях-убийцах, у них в прошлом могли быть неприятности с полицией.
— Я уже проверил хор церкви Святого Иоанна Крестителя и Нотр-Дам-дю-Розер.
— А я прочесал два других хора и наткнулся на одно имя. Сильвен Франсуа. Двенадцать лет. Подопечный департамента по социальной работе и здравоохранению. Был принят в хор при Нотр-Дам-де-Лоретт за свои вокальные данные, а также потому, что приход хотел сделать доброе дело. И они сорвали банк. Парень, кажется, совершенно неуправляемый. Кража. Драки. Побег. Сегодня утром хор в полном составе репетирует песнопения для рождественской мессы. Я украду малютку Сильвена и прощупаю его. Как знать, а вдруг это наш убийца?