— Вы хорошо ладили с Вильгельмом Гетцем?
— Отлично, — ответил Седоватый. — Я тоже пианист. Мы вместе играли.
— И я, — добавил Санто. — Произведения для двух роялей.
— Да. Франк. Дебюсси. Рахманинов…
Касдан понял, что братья так и будут отвечать по очереди на одни и те же вопросы, словно Труляля и Траляля. Он достал блокнот и очки:
— Мне бы хотелось узнать ваши собственные ощущения. Что вы подумали, когда услышали об убийстве Гетца?
— Я решил, что это ошибка, — сказал коротышка. — Что его с кем-то перепутали.
— Или, — добавил тот, что повыше, — нелепая случайность.
— Случайность?
— Гетца убил сумасшедший, безо всякой причины.
— По-вашему, ему не в чем было себя упрекнуть? Никто не мог держать на него зла?
Седой медленно произнес:
— Гетц был пожилым человеком, чьи последние годы счастливо протекали под сенью Божьей. Скромный, улыбчивый, добрый. После тех зверств, которые он вынес в Чили, он заслужил немного покоя.
— Вы знали, что он гомосексуалист?
— Да, с самого начала.
Похоже, только в церкви Иоанна Крестителя никто не догадывался об ориентации органиста.
— Откуда?
— По наитию. В его мире не было места женщинам.
— Его словно окружала невидимая стена, — подтвердил Санто. — Стена, которая удерживала женщин на расстоянии и как бы защищала его. Его мир был исключительно мужским.
Касдан взглянул на Паолини-коротышку:
— По телефону вы упомянули, что Гетц боялся. Он с вами об этом говорил?
— Нет.
— Тогда с чего вы это взяли?
— Он выглядел нервным. Взбудораженным. Вот и все.
Санто поспешно добавил:
— Однажды он спросил у нас, не расспрашивал ли кто-нибудь о нем.
— Кто же?
— Он не уточнял.
— Выходит, он чувствовал, что за ним следят?
— Трудно сказать, — ответил Седоватый. — Он играл на органе, репетировал с хором. И уходил домой.
Армянин чувствовал, что от этой парочки толку не будет.
— О'кей. А какие отношения были у него с детьми?
— Прекрасные. Не к чему придраться. Он был очень терпелив.
— Замечательный педагог, — вставил Санто. — Он жил ради детей. И всегда строил планы…
Касдан сменил тему:
— Вообще-то я пришел, чтобы расспросить вас об исчезновении Уго Монетье.
— Вы считаете, что между этим исчезновением и убийством Вильгельма есть какая-то связь?
— А вы?
— Ни в коем случае, — возразил Седоватый. — Ни малейшей связи.
— Расскажите мне о том случае.
— Мы ничего не знаем. Уго просто исчез. Было расследование. Показывали его фотографии. Искали свидетелей. Но это ничего не дало.
— Вам случалось вспоминать об этом?
— Да, каждый день.
— Мы молимся за него, — добавил Санто.
От братцев Пинг-Понг у него уже трещала голова. Он подлил масла в огонь: