— Никто и не требует подобных гарантий, — сказал Валентин. — Нострадамус предлагает вам честную сделку: мы доставляем Камень, вы извлекаете из него Силу, добыча — пополам. Если Камень окажется пуст, он тут же уничтожается в присутствии обеих заинтересованных сторон, после чего Нострадамус будет искать другие способы раздобыть нужное количество Силы. Как вам такие условия?
На этот раз Юлиан ответил не сразу. Валентин даже попробовал заглянуть в одно из его сознаний — в то, где в запыленной пустынной комнате сидел на грязном табурете странный человечек, занявший в личной классификации Юлиана промежуточное место между «человечишкой» и «учеником». В этом сознании человечек хорохорился и пытался выпустить коготки, но в глубине души уже понимал, что никуда ему от Ордена и Юлиана уже не уйти. Нострадамус либо улетит на свою неведомую планету, либо погибнет в неравной схватке с земными колдунами, а ему, человечку, все равно нужно будет как-то жить дальше. И никто, кроме русских колдунов, ему в этом не поможет.
Интересное сознание, подумал Валентин. Модельное оно, что ли? Чтобы за других думать? Ну и каша у этих колдунов в головах, и что самое неприятное, у каждого — своя!
— Эти условия уже можно обсуждать, — сказал Юлиан, видимо, поверив своему модельному сознанию. — Но не тебе и не со мной. Нострадамус готов лично встретиться с Принимающим?
— А этот Принимающий готов говорить за весь Орден? — вопросом на вопрос ответил Валентин.
— Да, — без колебаний ответил Юлиан. — В контактах с чужаками слово Принимающего равно слову Патриарха.
Пока Юлиан произносил эти довольно важные для себя слова, Валентин подробно, помиллисекундно просматривал все четыре доступных ему сознания колдуна. И когда вслед за словом «Принимающий» в одном из них снова всплыла оторванная голова, а параллельно слову «Патриарх» в другом зашевелилась неощутимая до той поры, но очень большая глыба, — удовлетворенно кивнул, зафиксировав в памяти эти пусть необычные, но вполне повторяющиеся образы руководящих колдунов Ордена.
Итак, Григорий, подумал Валентин. Своего рода — министр иностранных дел. Внешность, конечно, придется поменять, и по-честному привезти Камень — под черепушку ему уж точно не залезешь, и Патриарха он нипочем не выдаст. Однако будет Камень — будет и след; никуда от меня главный ритуал не уйдет.
— Тогда Нострадамус согласится, — сказал Валентин. — Где и когда?
— Неподалеку от аэропорта, — Юлиан простер правую руку в юго-западном направлении, — есть березовая рощица. — Над плечом Юлиана возникло полукруглое облачко, и в нем, точно в объемном экране, Валентин увидел окрестности аэропорта с высоты птичьего полета. — Спокойное, открытое место. Сегодня, в семнадцать сорок пять.