Констебль Хелен Робинсон была сдержанной, добросовестной женщиной с нетипичной для полицейского слегка застенчивой внешностью. Несмотря на это, она прекрасно обращалась с оружием и не раз принимала участие в захвате преступников.
У констебля Питера Фаррелла за плечами был университет. Лаверн Фаррелла любил и вполне ему доверял. Однако идеально правильная речь молодого полицейского не вызывала к нему симпатии остальных коллег.
Джонни Миллз был довольно неотесанным, но вполне добросердечным молодым человеком. О занятиях боксом свидетельствовал расплющенный нос. Кроме того, на правом предплечье Джонни носил заживший шрам от раны, полученной им в те секунды, когда он бросился защитить Лаверна от вооруженного ножом сутенера.
Наименее опытные члены следственной бригады, констебли Саймон Бийл и Джон Этерингтон, наработали свой первый розыскной опыт на предыдущем деле Лаверна, когда искали одного жителя Скиптона, который убил свою жену, чтобы провести с подружкой-любовницей уик-энд в Блэкпуле.
В комнате выключили свет, и Этерингтон показал первый слайд. На экране появилось изображение человека с гротескно вывернутым телом. Можно было подумать, что он небрежно опирается на железные прутья ограды. На снимке, сделанном с лестницы-стремянки, фотографу не удалось передать то, как тело слегка зависло над землей, поскольку было насажено на три железных прута. Перевернутое лицо жертвы занимало передний план изображения. Казалось, его выпученные глаза умоляюще смотрят на присутствующих. Левой ноги не было видно. Правая же самым таким отвратительным способом сломана в колене, что ее стопа висела на уровне правого плеча. Ботинка на ноге не было, и со стопы наполовину сполз носок мрачного серого цвета. Возникало ощущение, будто сфотографирован какой-то манекен-кукла, небрежно забытый неизвестным чревовещателем.
— Убийство номер один, — произнес Лаверн, — молодой белый мужчина. Обнаружен 28 ноября за пределами сада на территории музея. Явно бездомный. Имя не установлено. Судя по заключению медицинской экспертизы — не старше девятнадцати лет. Вес недостаточный для его роста — шесть футов четыре дюйма. Тем не менее он весил одиннадцать стоунов,[1] и мне кажется, что потребовались бы усилия по меньшей мере трех необычайно сильных мужчин, чтобы насадить такое крупное тело на тупые металлические прутья. Раны на спине глубокие и чистые. Его нанизали на прутья с первого же раза. Подумайте только, какую силу нужно было употребить. Просто невероятно.
Что еще больше запутывает дело, так это высота прутьев — более шести футов. Этим убийцам-силачам пришлось бы тогда взобраться на ходули или самим быть ростом не менее десяти футов. Ну уж нет, представить себе не могу ничего подобного. По вашим лицам вижу, что и вы тоже.