Натан нервно хихикнул.
— Их дни рождения неизвестны, — сказал он. — Христиане посвятили им один и тот же день только потому, что… Лена, может, лучше вы расскажете?
Лена помотала головой.
— Я не знаю, почему Петра и Павла празднуют в один день, — сказала она. — Я никогда об этом не задумывалась.
— Тут довольно интересная история, — сказал Натан. — И довольно скользкая, для христиан, конечно. Понимаете ли, при жизни Петр и Павел сильно не ладили между собой. Да-да, не ладили, я знаю, о чем говорю. Я хоть и не христианин, но я прочел весь новый завет и не один раз. Почитайте послания Петра, там есть одно место, в котором он говорит о Павле… как бы это сказать помягче… он его очень резко критикует. Когда разрозненные и противоречащие друг другу раннехристианские легенды слились в единый апокриф…
— Это не апокриф! — воскликнула Лена.
— Для нас, иудеев, это апокриф. Так вот, когда христианское учение стало единым, оно приняло в себя обе точки зрения — и Петра, и Павла. А они по многим вопросам были прямо-таки взаимоисключающими. Чтобы сгладить противоречия хотя бы на подсознательном уровне, христиане и ввели почитание Петра и Павла не то чтобы как одного человека, но…
Саул вдруг разразился длинной тирадой на иврите.
— Он нас понимает? — спросил я.
— Я транслирую ему наши слова мысленно, — пояснила Лена.
Я глупо хихикнул, наверное, это истерическое.
— И как он относится к нашим словам? — спросил я.
— Он очень удивлен происходящим. Он ведь еще не понял, что прошло почти две тысячи лет… теперь понял.
— А он понял, кто мы такие? — спросил я.
— Пока нет. Я ему передала… У нас есть вино?
Я заглянул в холодильник и сказал:
— Вина нет. Есть водка и коньяк.
— Что коньяк делает в холодильнике? — удивилась Лена.
— Случайно поставил. Наверное, задумался о чем-то своем. Извини.
— Доставай уж, — сказала Лена. — Придется угощать гостя холодным коньяком.
Я достал из холодильника коньяк, шоколадку и кусок сыра, а из шкафчика с посудой — четыре рюмки.
— За встречу, — сказал я, разлив коньяк по рюмкам.
Мы чокнулись и выпили. Павел закашлялся и что-то сказал на иврите.
— Что он сказал? — спросил я.
— Он сказал, что все в порядке, — пояснил Натан. — Наверное, ответил на мысленные слова Лены.
Павел осторожно пригубил коньяк и сделал задумчивое лицо.
— Понравилось? — спросил я.
Павел кивнул и пригубил еще раз. Я стал разливать по второй, увидев это, Павел тут же допил свою рюмку и блаженно крякнул.
— Скажи ему, чтобы сильно не налегал, — посоветовал я. — Он же крепких напитков никогда не пил.
Я представил себе пьяного апостола и глупо хихикнул.