Ворвавшись в барак, Верещагин вместе со спецназовцами обнаружил там людей, стоявших с поднятыми руками.
– Наши где?! – прокричал капитан таким голосом, что у боевиков не осталось сомнения, что если этот разъяренный офицер не получит немедленного и честного ответа, то они будут распяты на досках этого барака.
Один из них указал на зев штрека, пробитого в бетонной заглушке:
– Оны там сыдят. Только они очэнь злые…
Бойцов гнал грузовик по бездорожью. Он стремился перехватить «Урал», за рулем которого сидел Фейсал. Вдавливая педаль газа до упора, спецназовец заставлял работать двигатель на полную мощь. Из долины вела одна дорога. Через километров пять она выходила на оживленную трассу. А там грузовик с ядовитой гадостью на борту мог наделать большую беду.
Бойцов повернул руль. Он решил пойти на риск. Зная, что грунтовая дорога в этом месте закладывает петлю, огибая большой холм, майор направил машину к его вершине. Теперь от него ничего не зависело. Упираясь в педаль, он жал на газ. Натужно ревя, машина карабкалась вверх, подминая колесами кустарник и низкорослые деревца. Оказавшись на вершине, Бойцов притормозил. Сквозь муть лобового стекла он увидел мчавшийся внизу тягач, в кузове которого покачивалась укрепленная на растяжках цистерна.
Резко вывернув руль, Бойцов направил «Урал» вниз по склону холма. Он точно рассчитал параболу тарана. Когда до машины оставалось несколько десятков метров и столкновение было неизбежно, Бойцов распахнул дверь и резким толчком выбросил свое тело из машины. Теряя на секунду сознание от болезненного соприкосновения с землей, Бойцов услышал дикий скрежет металла. Протараненный грузовик летел в кювет вместе с начиненной кислотой цистерной…
Очнулся Бойцов от резкого запаха, шибанувшего в нос, точно заботливый доктор поднес ему ватку, смоченную нашатырем. Прикрывая лицо отворотом куртки, майор приблизился к месту катастрофы. Из разбитой цистерны хлестала дымящаяся жидкость, а на окраине этой зловонной лужи, растекавшейся по дну кювета, лежал человек. Его нижняя часть, изъязвленная кислотой, с останками тлеющей одежды и слезающей лоскутами кожи, постепенно таяла. Лицо Фейсала, так хорошо знакомое спецназовцу по оперативным съемкам, было искажено гримасой, вызванной нечеловеческой болью. Он сдавленно мычал, словно пытался выпросить прощение у своего бога за содеянные грехи…
Место аварии обрабатывали специальные установки, из распылителей ставилась водяная завеса. За ее покровом скрывались и искореженные машины, и красно-бурая жидкость, и труп Фейсала. Туман осаждал ядовитые пары, не давая им отравить воздух. За всей этой процедурой, сидя в почтительном отдалении, наблюдал Бойцов. Врач уже успел вкатить ему в вену изрядную дозу антидота, заверив, что с легкими все будет в порядке.