Подошедший инспектор, узнав его, кисло усмехнулся:
– А, старый знакомый. Так это ты обуть меня решил. Обиделся?
– Я, – с мальчишечьим вызовом ответил Жорик.
– Зря, – равнодушно констатировал инспектор, – моя жена на кокаине сидит. А вы ей про какой-то «герыч» талдычили. И в ОБНОНе у меня свои люди имеются. Так что пролетели вы, парни. Вот только где приземлитесь, я не знаю.
Из-за спины инспектора вынырнул приземистый крепыш. Без замаха он саданул Жору ребром ладони по шее и тут же впечатал кулаком по солнечному сплетению. Свет в глазах парня померк. Прежде чем потерять сознание, Жора услышал, как дуэтом закричали его друзья.
Мошенников не убили, но бока намяли крепко. Перед армией Жоре пришлось полежать в больнице. Он даже подумывал, не использовать ли этот случай, чтобы отмазаться от службы. Справки судмедэкспертизы и из травматологического отделения у него имелись. Но тут взбунтовалась мать:
– Иди в армию. Может, хоть там из тебя человека сделают. А тут, в этом проклятом городе, тебе и твоим дружкам точно голову отвинтят. Или в тюрьме загнешься, как папаша твой непутевый.
Крепыша Жора встретил на сборном пункте.
Офицеры, прозванные в народе «покупателями», отбирали призывников для своих частей. Они обходили ряды стриженых пацанов, сверяли что-то в бумагах и забирали понравившихся. Несмотря на форму морского пехотинца, Жора узнал своего мучителя. Но теперь крепыш был официальным лицом, производящим отбор новобранцев для частей бригады, расквартированной в крае. Остановившись возле Плескачева, крепыш загадочно усмехнулся, пошелестел бумагами и с садистским удовлетворением процедил:
– Опять наши дорожки пересеклись. – Обернувшись, он бросил сотруднику военкомата. – Я забираю этого салажонка.
Военкоматовский прихрамывающий офицер с орденской колодкой на груди отрицательно покачал седой головой:
– Не получится. Он в десантуру идет.
Морпех недобро ухмыльнулся:
– Ну и черт с ним. Пусть послужит Отечеству в славных воздушно-десантных войсках…
Вспоминая прошлое, Жора думал, что жизнь на гражданке прожил какой-то другой человек. Теперь он уже не был шебутным пацаном из Кёнига, готовым ввязаться в любую авантюру. Пройдя через Чечню, он внутренне изменился, хотя на словах, пожалуй, не смог бы объяснить суть этого преображения.
Так бывает с людьми, побывавшими на войне.
До Моздока младший сержант Плескачев добрался в изрядном подпитии. Группа дембелей начала праздновать свое увольнение из армии еще на территории Чечни. Когда за спиной остался контрольно-пропускной пункт на границе двух республик, все замолчали, а затем вдруг как по команде зашумели, заговорили каждый о своем. Для дембелей, уцелевших в кровавом аду войны, которую официальные лица стыдливо именовали «контртеррористической операцией», жизнь засверкала новыми красками. Каждый делился планами на будущее и тут же перескакивал на воспоминания, связанные с боевым прошлым. Казалось, война с ее неизбежной грязью, кровью, потом и болью, вызванной потерей друзей, навсегда осталась за невидимой чертой, за тем КПП, который за спиной. А каждый праздник по старорусской традиции полагалось хорошенечко отметить. Причем сделать это надо было немедленно, не откладывая в долгий ящик.