— Неужели? Тебе же нравится туда ходить.
— Ах, оставь. А кто еще будет? — Нэн сторонилась шумных сборищ. А Мор, наоборот, любил.
— Будет художница, портретистка. Кажется, вчера приехала.
— А, я читала о ней в нашей газетке. У нее еще имя такое, потешное. Похоже на дождик…
— Рейн Картер.
— Рейн Картер! — воскликнула Нэн. — Бог мой! Дочь Сидни Картера. Он-то уж точно хороший художник. По крайней мере, знаменитый. Если уж так захотелось ухнуть кучу денег, пригласили бы его.
— Он умер. В начале года. Но, по общему мнению, дочь тоже справится.
— Еще бы, за такие деньги. Придется одеться соответственно. Она-то наверняка явится разряженная. Француженки — они такие. Вот не было заботы! Кстати, где же она остановилась? В «Голове сарацина»?
— Нет. Мисс Картер поживет в доме Демойта. Прежде чем начать писать, она хочет изучить характер, познакомиться с его окружением. Она подходит к портретистике фундаментально.
— Демойт, этот старый осел, наверняка будет в восторге. Но каково выражение! «Фундаментальная портретистика!» Сногсшибательно!
Ехидство Нэн больно задевало Мора, даже в тех случаях, когда не он, а другие становились его объектом. Когда-то Мору казалось, что злословит она лишь для того, чтобы защитить себя. Но время шло, и ему все труднее было верить, что Нэн так уж ранима. И все же он держался за созданный когда-то образ беззащитной Нэн уже исключительно ради собственного спокойствия.
— Ты ведь с ней не знакома, зачем же так злословить?
— Это что, вопрос? Прикажешь подумать над ответом? Они взглянули друг на друга. И Мор отвел глаза. Жена сильнее его. Мора глубоко ранило это открытие. И как ни уговаривал он себя, что сила-то ее идет от упрямства и от бессмысленного жестокосердия, чувство стеснения и обиды не проходило. Он видел ее насквозь, и прошло уже то время, когда удавалось укрываться от этого знания во влюбленности или, на худой конец, в равнодушии. Он порабощен. Он под пятой. Его непрестанно оскорбляют. Ранние годы их брака прошли в общем-то безоблачно. В те времена у супругов был один предмет разговоров — они сами. Этот источник не мог не иссякнуть, а новый им отыскать не удалось… и пришел день, когда Мор понял — та, с которой он до конца дней своих связан, вовсе не считает себя связанной: способность изменяться, возможность отдаляться от него, становиться независимой — эти права она сохранила за собой. В тот день Мор поспешил обновить в памяти свои брачные обеты.
— Извини. — Мор поставил себе за правило: виноват ты или нет, извиниться надо в любом случае. Нэн всегда была готова рассердиться, и надолго. Он первым шел на попятную. Ее упорство было бесконечно. — На самом деле, если верить Эверарду, она чрезвычайно застенчивая, наивная девушка. Рядом с отцом вела совершенно монастырский образ жизни.