– И ты бросишь свою маму одну?
– Ну что ты, мамочка! Я буду приезжать к тебе часто, очень часто.
Гаджиева грустно покачала головой. Роберт, устроившись поудобнее, продолжал обозревать морские окрестности. Внезапно он вскрикнул:
– К нам приближается какая-то лодка!
– Кто это может быть? – насторожилась Лейла.
– Это папа! – радостно воскликнул мальчуган через минуту.
Послышался звук мотора, и вскоре к борту яхты подошла лодка.
– Папа, папа приехал! – Мальчуган подбежал к борту, махая рукой.
Гасан Гаджиев поднялся из моторки на палубу. Роберт бросился к отцу, но тот отстранил его.
– Погоди, Роберт.
Гаджиев, со скорбным лицом присев рядом, обратился к жене.
– Где я был?
– Ты ни на секунду не покидал борт яхты, – сказала Лейла заранее вдолбленную ей мужем фразу.
Уезжая, он говорил, что в случае каких-то вопросов она должна помнить: весь день муж был с ней рядом. На все вопросы Гасан отвечал односложно: так надо, об остальном я расскажу потом. Привыкшая повиноваться, женщина согласилась.
Однако, увидев странное выражение на лице мужа, Лейла не на шутку встревожилась.
– Гасан, ты что-то скрываешь, я же вижу. Что случилось?
Она ждала ответа, глядя, как Гасан достает из пачки сигарету и закуривает.
– Твой брат погиб, – вздохнув, тихо сказал Гаджиев.
Эта новость прозвучала для Лейлы словно гром среди ясного неба. Она непонимающе уставилась на мужа и, не веря своим ушам, переспросила:
– Что ты сказал?
– Он погиб, Лейла.
Женщина, оглушенная страшным известием, закрыла лицо руками и несколько мгновений сидела не шевелясь.
– Как ты мог? – От ее пронзительного взгляда Гасан даже поежился.
– Это не я, – отрицательно помотал он головой. – Это его дружки-террористы по РПК. Я его предупреждал, что связываться с подобными типами опасно. Ничем хорошим это закончиться не могло.
Лейла молчала. Спустя некоторое время она спросила:
– Что будет с нами?
– С нами – ничего, – уверенно сказал Гасан. – Что ни делается, все к лучшему. Ведь весь гостиничный бизнес в Аджарии теперь принадлежит нам. Мы еще должны террористам спасибо сказать.
– Как ты можешь так говорить? – с мукой в голосе спросила Гаджиева.
– Ну, все, хватит слез, надо рассуждать трезво, – заключил Гасан. – Теперь я хозяин всего. Баграт пожил – и хватит с него. Ты что, не помнишь, как он издевался над всеми, как грубо обходился с тобой! Он не любил нашего Роберта. А я? Все ведь делал я, а он обходился со мной не как с членом семьи, а как с простым рабочим.
На лице Гаджиева появилось злобное выражение.
– Все, хватит! Теперь пускай рыбок кормит, сволочь. А еще угрожал мне! И что в результате? – презрительно произнес он. – Где теперь Манукян, а где я?