Пираты Неизвестного моря (Иванов, Воищев) - страница 73
Гусь недовольно гоготал, а Колька его успокаивал:
– Чего кричишь? Весь в поплавках, что в городе по десять копеек штука, а кричишь. Не облысеешь. Иди, иди, гуляй.
– Один пойдешь? – опросил его гармонист.
– Один. Ведь кого зря не возьмешь на рыбалку? А у меня всего два друга, да и те на лето в город отдыхать уехали. К родственникам. Странно, а? Городские летом – к нам, а наши – в город. Почему?
– Ничего хитрого. Склонность к перемене мест. Читал «Онегина»?
– Еще не изучали.
– Ну так будете. Сильно у Пушкина сказано:
Люблю я Александра Сергеевича. У нас все ребята им зачитывались. Душевный.
– Дядь, а чего эти патрули дачников гоняют? Уедут, снова все по-старому будет.
– А вы на что? – удивился гармонист. – Если каждый будет лежать на печке, да в потолок поплевывать, конечно, дела не будет.
– Это так, – вздохнул Колька. – Только я думаю, делать им нечего. Скучно – вот и дают дрозда.
– Ну, это ты зря. Большое дело делают. Лес, река – они же беззащитные. А хозяин кто? Ты. Да, ты. Значит, береги, словно глаз. Иначе все прахом пойдет от несознательных.
– А откуда несознательные берутся?
– Откуда? Кто их знает? Наследие прошлого, пережитки…
– А откуда ж пережитки, если нарушители-то совсем не старые и в прошлом-то и не жили?
– А у тебя откуда? Ты вот тоже пережитком щеголяешь… Делать им нечего, делать им нечего… Несознательность – и есть пережиток самый вредный, я так думаю.
– Это спорный разговор, – уклонился Колька, не хотелось признавать себя побежденным. – Все-таки напрасная затея. Природа большая, на всех хватит. И на нас, и после нас…
– Ананас! Вот ты кто, – рассмеялся гармонист. – Вредный ты философ, Колька.
Глава 5.
Маленький и большой
А на следующий день с Колькой приключилось ЧП. Вот как бы это выглядело на экране.
Фамилия режиссера.
Фамилия сценариста.
Фамилия оператора.
И еще много-много фамилий…
Перед рассветом. Еще темно. Силуэты деревьев, расплывчатые очертания кустов.
Колька идет по тропинке и громко топает ногами, чтобы не так страшно было. На плече у него удочка – тоненькая, словно хворостина.
Ветви деревьев сплелись над головой. В просветах ветвей плывет луна.
– Руки вверх! – внезапно рявкает чей-то бас.
Колька бросается в сторону, но кто-то крепко хватает его за шиворот.
Колька как завопит. На весь лес!
Рука сразу же отпускает – перед Колькой стоит высокая темная фигура. Поблескивает никелированный велосипедный руль.
– Да ты не бойся, – удерживает Кольку незнакомец. – Заорал, черти проснулись. Боишься?