– Отвечайте – да или нет.
И хотя Анжелика старалась держаться как можно естественнее, чувствовалось, что она напряжена.
– Вы угадали. Я с ним сплю. Уже восемнадцать месяцев. Но это, как мне кажется, не ваше дело!
– Как раз мое. Убита молодая женщина. Главный подозреваемый – ваш любовник. Откуда я знаю, может быть, вы вместе обтяпали это дельце?
– Да пошли бы вы… сами знаете куда! – Анжелика резко дернулась, при этом едва не опрокинув чашечку с кофе. – Я не хочу с вами разговаривать! А Катька… сама виновата!
– Виновата в том, что ее убили?
– Да нет, вы не так поняли, – было видно, что она пытается успокоиться. Дрожащими руками вытащила из пачки сигарету, милостиво разрешила Бондаренко дать ей прикурить и, глубоко затянувшись, пояснила: – Виновата в том, что шлялась с кем попало…
– И Гольцеву это надоело?
– Конечно. Но не настолько, чтобы решиться на убийство.
– А вы? Что скажете вы в свое оправдание? Я уверен, что со смертью Екатерины ваши шансы стать госпожой Гольцевой значительно возросли.
Анжелика медленно покачала головой, не сводя с Бондаренко враз потемневших глаз.
– Я ее не убивала.
– Это не более чем слова. Вы могли застрелить ее в порыве ревности. Или все продумали заранее?..
Анжелика вновь покачала головой, но в ее прямом, колючем взгляде что-то неуловимо переменилось. Теперь она смотрела на капитана как человек, бесповоротно принявший какое-то решение.
– Ладно, я вам все расскажу, – вдруг заявила твердо. – Но поверьте, я знаю немногое… – Она замолчала, собираясь с мыслями, а затем уверенно продолжила: – Месяц назад Катьку похитили. По крайней мере, именно так сказал человек, позвонивший Гольцеву на мобильный. Вначале Веня не поверил. Решил, что Катька все подстроила сама… Она ведь могла заварить и не такое, особенно, когда ей были нужны бабки… Но когда с ним связались по Интернету и дали возможность поговорить с Катькой, он понял, что все это – не инсценировка…
«Жучок» – миниатюрный, не больше булавочной головки, – присобаченный за воротом рубашки капитана, работал исправно. Сидя в своей машине в нескольких сотнях метров от кафе, Павел отчетливо слышал каждое слово из разговора. Вначале было скучно и неинтересно: белобрысый капитан известными милицейскими приемчиками пытался навесить на свою собеседницу – рыжую, тощую девицу лет двадцати пяти – убийство жены Гольцева. Девчонка, как могла, отбрехивалась и строила из себя невинную деву Марию. Этакая Моника Левински на российский лад. Впрочем, отбрехивалась она неуверенно, капитан же «дожимал» ее вполне профессионально, что позволяло предположить, что рано или поздно он своего добьется.