Служанка продолжала смотреть, но не отвечала.
— Не было ли с ним, вчера, здесь… ввечеру… Настасьи Филипповны?
— А позвольте спросить, вы кто таков сами изволите быть?
— Князь Лев Николаевич Мышкин, мы очень хорошо знакомы.
— Их нету дома-с.
Служанка потупила глаза.
— А Настасьи Филипповны?
— Ничего я этого не знаю-с.
— Постойте, постойте! Когда же воротится?
— И этого не знаем-с.
Двери затворились.
Князь решил зайти через час. Заглянув во двор, он повстречал дворника.
— Парфен Семенович дома?
— Дома-с.
— Как же мне сейчас сказали, что нет дома?
— У него сказали?
— Нет, служанка, от матушки ихней, а к Парфену Семеновичу я звонил, никто не отпер.
— Может, и вышел, — решил дворник, — ведь не сказывается. А иной раз и ключ с собой унесет, по три дня комнаты запертые стоят.
— Вчера ты наверно знаешь, что дома был?
— Был. Иной раз с парадного хода зайдет, и не увидишь.
— А Настасьи Филипповны с ним вчера не было ли?
— Этого не знаем-с. Жаловать-то не часто изволит; кажись бы, знамо было, кабы пожаловала.
Князь вышел и некоторое время ходил в раздумье по тротуару. Окна комнат, занимаемых Рогожиным, были все заперты; окна половины, занятой его матерью, почти все были отперты; день был ясный, жаркий; князь перешел через улицу на противоположный тротуар и остановился взглянуть еще раз на окна: не только они были заперты, но почти везде были опущены белые сторы.
Он стоял с минуту, и — странно — вдруг ему показалось, что край одной сторы приподнялся и мелькнуло лицо Рогожина, мелькнуло и исчезло в то же мгновение. Он подождал еще и уже решил было идти и звонить опять, но раздумал и отложил на час: «А кто знает, может, оно только померещилось…».
Главное, он спешил теперь в Измайловский полк, на бывшую недавно квартиру Настасьи Филипповны. Ему известно было, что она, переехав, по его просьбе, три недели назад из Павловска, поселилась в Измайловском полку у одной бывшей своей доброй знакомой, вдовы-учительши, семейной и почтенной дамы, которая отдавала от себя хорошую меблированную квартиру, чем почти и жила. Вероятнее всего, что Настасья Филипповна, переселяясь опять в Павловск, оставила квартиру за собой; по крайней мере весьма вероятно, что она ночевала в этой квартире, куда, конечно, доставил ее вчера Рогожин. Князь взял извозчика. Дорогой ему пришло в голову, что отсюда и следовало бы начать, потому что невероятно, чтоб она приехала прямо ночью к Рогожину. Тут припомнились ему и слова дворника, что Настасья Филипповна не часто изволила жаловать. Если и без того не часто, то с какой стати теперь останавливаться у Рогожина? Ободряя себя этими утешениями, князь приехал наконец в Измайловский полк ни жив ни мертв.