Она и ойкнуть не успела, как правая сторона лица с громким звоном разбила стекло кассы. Кассирша в ужасе взвизгнула. Обернувшись, Стасис увидел, что из пореза через всю щеку Инги стекает и капает на пол самая настоящая кровь.
— Идиот! — возопил Хан и отвесил довольному собой Харитонову сочный подзатыльник; уж он-то знал, как опасно заводить человека, два года назад наглядно продемонстрировавшего, чего стоит его ярость.
Стасис как завороженный уставился на выбитую в стекле дыру; острые кромки были покрыты бисеринками крови. Инга прикрывала ладонью пораненную щеку и плакала.
Чувствуя происходящую в парне страшную перемену. Хан попытался поправить положение и суетливо забормотал:
— Я приношу свои искренние извинения за этого болвана…
Договорить он не успел: Стасис с разворота влепил ему горячую пощечину и железной хваткой вцепился в горло:
— Извиняешься, ублюдок?
Хан прохрипел что-то неразборчивое, и Стасис почувствовал, как в левый висок уткнулось пока холодное дуло.
— Отпусти его, хмырь! — потребовал Харитонов.
Он не имел опыта общения с разъяренным Стасисом и не знал, что требовать от него что-либо сейчас просто бессмысленно. Отпустив кейс, ладонью освободившейся руки Стасис отбил оружие от виска и, заметив, что другой громила полез под ветровку, сильным ударом ноги в живот сбил его наземь.
Инга вдруг изо всех сил врезала кейсом по голове Харитонова; тот рухнул на пол с рассеченным лбом и явно без сознания.
— Получил свой «дипломат»?! — взвизгнула она, гордая успехом. Но в следующий миг все трое «чернорубашечников» наставили на нее и Стасиса дула мощных пистолетов.
— Отпусти Хана, — хорошо поставленным командирским голосом потребовал один из них.
По ледяному спокойствию направленных на него стеклянных глаз Стасис сразу понял: в отличие от прыгуна Харитонова этот мужик — профессиональный военный или гэбист и нажмет на курок игрушечного в его руке оружия в любой момент и без всякого смятения: для этого достаточно не выполнить отданный приказ.
В зале началась паника. Завидев оружие, посетители завопили благим матом и, давя друг друга, бросились к выходу. Откуда-то из их гущи возникли двое вооруженных полицейских и громогласно велели смутьянам бросить пистолеты на пол и поднять руки за голову.
В ответ на это все трое резко развернулись и, прикрывая собой Хана, открыли по наивным блюстителям правопорядка прямо-таки лавинный огонь.
Почти сразу светловолосый полицейский схватился за левую руку и упал, но вновь продолжил стрельбу. А чернявый стал отступать к окнам, позорно подставляя под огонь пробегающих мимо еще не успевших покинуть зал посетителей.