Землетрясение, пожар, крушение в течение суток будут печатаны на книгах Радио… Вся страна будет покрыта станами Радио…»
Здесь Хлебников выступает не как фантаст, не как утопист, а как прозорливый ученый. Фантастичность и утопичность его проектов сказалась только в том, что он думал, будто радио объединит человечество для добрых дел, для мирного строительства, «скует непрерывные звенья мировой души и сольет человечество».
Об этом, о своих вычислениях и о многом другом Хлебников рассказывал на лекциях в Народном Пятигорском университете, где находил благодарных слушателей. Одним из таких слушателей был Дмитрий Козлов, заведующий ТерРОСТА. Он несколько лет прожил в Америке и оказался интересным собеседником для Хлебникова. «Заведующий Ростой Дм. Серг. Козлов — американец по нескольким годам, проведенным в Америке, и прекрасно относится ко мне. Я с ним сильно подружился и просто полюбил его», — сообщает Хлебников родным.
К тому времени Хлебников уже давно знал и любил Уитмена, теперь Козлов читает ему Уитмена по-английски. «Уитмен был космическим психоприемником!» — сказал Хлебников, а затем развил свою мысль: этот поэт — медиум эпохи, он, как радиоприемник, принимает и отображает идеи, чувства, волевые волны человечества.
С Козловым они часто сидели в кабинете заведующего ТерРОСТА. Через окно виден был Эльбрус. Хлебников и Козлов пили чай с арбузным медом, смотрели на Эльбрус и разговаривали. Хлебников, разумеется, поражал своего собеседника энциклопедичностью знаний, неожиданностью выводов, остротой формулировок. Он говорил на самые разные темы. У него была своя теория «жизнеустойчивости» организма, сводившаяся к тому, что «волевым центром организма является солнечное сплетение, управляющее всей лимфатической и нервной системой». (Через пять лет медициной действительно была доказана огромная роль поджелудочной железы.)
В другой раз речь зашла об идеализме и материализме. Хлебников сказал, что он — безусловный материалист, поскольку признает единое начало всего существующего: материя распадается на электроны, радиоэнергию, психоэнергию, последняя материализуется, и «кольцо замыкается»: «Змея кусает свой хвост». И, как всегда, Хлебников размышлял о судьбах поэта и поэзии. Этому способствовали внешние обстоятельства: рядом находилось место гибели Лермонтова.
На родине красивой смерти — Машуке,
Где дула войскового дым
Обвил холстом пророческие очи,
Большие и прекрасные глаза,
И белый лоб широкой кости, —
Певца прекрасные глаза,
Чело прекрасной кости
К себе на небо взяло небо,