Митурич не забывал и свою собственную работу. В Санталове, отдохнув от московской суеты, он снова стал рисовать. Уезжая из Москвы, он уничтожил все свои пространственные композиции, которые негде было хранить. Хлебников его за это ругал, Митурич же думал, что легко сможет восстановить их. К сожалению, он так и не восстановил эти работы. Это сделал гораздо позже его сын, художник Май Митурич-Хлебников. После смерти отца он по фотографиям реконструировал десять из утраченных композиций.
В Санталове Митурич стал делать этюды с натуры. Однажды, когда он рисовал баню, стоявшую неподалеку от школы, к нему подошел Велимир. «Мне страшно хочется порисовать самому…» — вопрошающе заявил он. «Я тут же предложил ему, — рассказывает Митурич, — свой начатый рисунок и говорю: „Продолжайте, вот вам все оружие, и садитесь“. И он, обрадованный таким быстрым решением вопроса, сел и продолжал рисовать. Нарисовав бревнышки сруба двух углов бани, через 10–15 минут работы он отдает мне обратно рисунок. „Спасибо“, — говорит он и, удовлетворенный, отходит. Я, проведя две темные полосы по этим углам бани, выправил рисунок, как мне надо было, и продолжал работу. Потом Велимир увидел рисунок, и в глазах улыбка, говорившая: „Вот как надо было просто сделать углы бани, миновав перечисление бревен“».
Рисунок Митурича, к которому приложил руку Хлебников, сохранился. Сейчас он, вместе с другими работами «санталовского цикла», находится в Третьяковской галерее. Этот рисунок бани приобрел мемориальную ценность еще и потому, что именно здесь, в этой бане, через месяц Хлебников скончался. На рисунке надпись П. Митурича: «Банька, в которой умер Велимир Хлебников», а ниже приписано: «средний угол бани рисовал В. Хл.».
Но не прошло и недели, как Митурич стал замечать, что Хлебников старается не уходить далеко от дома, а больше сидит за столом и пишет, несмотря на хорошую погоду. Да и все домашние стали замечать, что Хлебников, когда идет, странно пошатывается, как будто нетвердо держится на ногах. 23 мая он еще смог пойти погулять на речку, посидел на берегу с удочкой, но к вечеру уже стало окончательно ясно, что у него отнимаются ноги. Дочка Митурича, трехлетняя Маша, сказала: «Хлебик больная». Сначала решили полечить больного домашними средствами: жарко натопили баню — в баню больного пришлось уже нести на руках — парили ему ноги в сене. Но домашние средства не помогли. Надо было что-то делать, и прежде всего — вызвать врача. Но ближайший врач находился в Крестцах, в пятнадцати верстах от Санталова. Никто из мужиков не захотел ехать за доктором: разгар сева, а ехать в Крестцы — терять целый день и лошадиную силу. Наконец 26 мая один парень согласился съездить в Крестцы за доктором. Вечером он вернулся один. В Крестцах ему наотрез отказали, сказав, что Санталово — не их участок.