Надо было ехать совсем в другую сторону, в больницу, расположенную в двадцати верстах, за деревней Борки. Положение становилось угрожающим. «Не было ребенка, не было существа такого на свете, которого я бы так нежно, так страстно любил, и — о, ужас! в каком он угрожающем положении. Что делать?!» — восклицает Митурич. Он собирается просить помощи у друзей, а кроме того, спрашивает Хлебникова, сообщить ли о его болезни родным в Астрахань. «Родным хорошо сообщать о здоровье. А кроме того, это очень далеко», — ответил Хлебников.
Митурич решил написать и московским, и петроградским друзьям о болезни Хлебникова. Если они с Хлебниковым решат куда-то ехать и доберутся до железной дороги, то окажутся примерно на середине пути между Москвой и Петроградом. Сам Хлебников пока просит никого не беспокоить. Ему становится с каждым днем и с каждым часом все хуже.
Надо ехать в больницу, но в какую? Митурич пишет: «В Крестцах большая больница, при ней два врача — один хирург, другой терапевт — и несколько опытных фельдшеров. В больнице нашего участка — одна врачиха, больница маленькая. Если мы двинем в последнюю больницу, то будем на 20 километров ближе к железнодорожной станции и, в случае необходимости, нам легче будет переехать оставшиеся 20 километров, чтобы следовать дальше, в Москву или Ленинград, но в этой больнице нет хирурга. Велимир решает ехать в Крестцы, так как, возможно, понадобится хирургическая помощь. Крестцы же и ближе на 5 километров к нам. Дело теперь за возницей. Где и как его найти в такое горячее посевное время? Но один санталовский старик, хорошо нам знакомый, обещал на послезавтра в воскресный день свезти Велимира в Крестцы. Все попытки нанять на более раннее время не увенчались успехом».
В воскресенье 28 мая подъехала телега. Хлебникова одели в его костюм, накрыли тулупом и повезли. Через четыре часа прибыли в Крестцы. Поначалу, увидев, в каком состоянии больной, его вообще не хотели принимать в больницу. Потом смилостивились, положили в палату, раздели, дали больничное белье. Митурич — с ним была и его жена — остались ждать врача. Они прождали довольно долго, но никто так и не появился. Остановив врача в коридоре на выходе из больницы, Петр Васильевич спросил, почему он не идет осматривать больного, которому срочно нужна помощь. «Я знаю, его будет смотреть другой врач», — сказал тот и ушел. Но другой врач тоже не появился. На все расспросы больничные няньки ответили, что и врачи, и фельдшеры уже ушли — воскресенье! — и будут только завтра. Хлебников чувствовал себя очень плохо.