Война с высоты воспринималась очень своеобразно и, нужно сказать, совсем не страшно.
В коммуникаторе вместо ответа на последний заданный вопрос внезапно рявкнула короткая автоматная очередь, за ней еще одна, и лишь после этого вновь вернулся голос:
— Блин, я сам хочу знать, что это такое! Похоже на «ПКМ»!.. Прет из-под земли, твою мать…
В голосе капитана прозвучало не отчаяние, не удивление и даже не злоба — это были слова смертельно уставшего, обреченного человека, который уже потерял ориентацию в разверзшемся вокруг аду и действительно не понимает, что происходит и как из этого выкарабкаться.
— Капитан, мне нужны более точные координаты.
Несколько секунд коммуникатор молчал, оставаясь включенным, Антон слышал, как хрустит под рифленой подошвой десантных ботинок гравий, потом раздалось невнятное ругательство, потонувшее в шумном, участившемся дыхании.
— Ничем не могу помочь, пилот… Я, похоже, остался один… Они вокруг…
Снова автоматная очередь, хруст гравия, тяжелое судорожное дыхание.
Антон понял, что решение придется принимать ему.
— Капитан, оставь коммуникатор включенным, отбрось его в сторону и немедленно убирайся метров на двести как минимум к внешнему периметру аномалии. Я захожу на штурмовку.
— Понял.
Это было последнее слово, услышанное им от Никитина. Дальше раздался щелкающий звук — устройство связи клацнуло о камни.
Антон уже не прислушивался к звукам в коммуникаторе, все его внимание переключилось на координатную сетку прицела.
Орбитальный штурмовик был великолепной, высококлассной машиной. Наверное, именно так должна воплощаться мечта пилота — чуткая преданность необычайно маневренного обтекаемого аппарата рождала в душе Столетова ощущение стопроцентной уверенности в себе.
Он совершил разворот и начал снижаться, ориентируясь на пеленг передатчика и одновременно сбрасывая скорость.
В таких штурмовках, воздушных атаках с небольшой высоты, не имевших ничего общего со стремительным пикированием, проявлялись все лучшие качества как пилота, так и машины. Преобразованная, кое-где испятнанная лесопосадками поверхность Марса уже не стелилась под брюхо штурмовика, сливаясь в серые полосы; машина достаточно затормозила свой полет, чтобы внизу стали различимы детали происходящего. В условиях проводимой операции, когда автоматика, по неизвестной Антону причине, более не вызывала доверия у старших офицеров «Ориона» и решающей силой стал человеческий фактор, Столетов мог полагаться лишь на собственное зрение, интуицию и реакцию.
Алая точка на активном радаре располагалась ближе к северному краю аномального теплового пятна. Антон взглянул на альтиметр. Высота продолжала падать, внизу все четче проступали детали рельефа. Он уже различил тонкие змейки траншей, оставшихся на месте первой высадки космодесанта, оспины воронок, подбитую технику, остовы которой чернели на опаленной бесплодной красно-коричневой почве.