Потом вовне что-то произошло.
Толчок. Он явственно ощутил толчок и понял, что кто-то теребит его ногу.
Страх вспыхнул с новой силой, и это обостренное чувство позволило ему вернуть себе власть над телом. Ощущение реальности обрушилось на него не менее болезненно, чем опрокинувший навзничь удар Серва, пронзенного стрелой Варлая…
Сквозь черноту просветило что-то розоватое, и Кайл внезапно понял, что его глаза закрыты и он воспринимает свет, пробивающийся сквозь плотно смеженные веки.
Он непроизвольно напрягся — скорее в силу того ужаса, который уже начинал пожирать его разум, нежели от осознанного желания каких-то действий.
Слипшиеся веки обожгло резью, и в глаза ударил неяркий, рассеянный свет Владыки Ночи.
Ущербный диск, который, как мгновенно вспомнилось Кайлу, висел позади баррикады, теперь ярко освещал безжизненную равнину, необъяснимым образом превратившись в полный шар с заметным даже невооруженным глазом объемом.
Кайл вдруг отчетливо вспомнил последние секунды перед беспамятством, и новая волна панического страха захлестнула его. Он конвульсивно дернулся всем телом, ожидая ощутить массу придавившего его Серва, но почувствовал лишь скольжение каких-то обломков по одежде да еще услышал тихий, вкрадчивый шорох, какой издает струящийся песок.
Все эти непонятные чувства, помноженные на растущий страх, заставили его сделать несколько необдуманных резких движений, в результате которых Кайл сел, озираясь по сторонам.
Тот факт, что он остался жив, в первый момент меньше всего занимал окончательно очнувшегося юношу.
Глаза Кайла были прикованы к одной точке: он увидел Варлая.
Воин сидел, боком привалившись к покореженной, опрокинутой кверху колесами телеге. Его грудь была прорублена чудовищной силы ударом и представляла собой сплошную рану, покрытую черной запекшейся кровью. Рядом валялся кусок сломанного клинка, чуть поодаль, поджав тонкие суставчатые лапы, неподвижно застыл изуродованный Серв.
Парализованный этим уничтожающим разум зрелищем, Кайл, тихонько подвывая, инстинктивно отполз назад.
Можно понять состояние юноши, который впервые столкнулся лицом к лицу с насильственной смертью. Одно дело слушать героические рассказы шлюзовой стражи о доблести воинов и жестоких схватках на краю окольцовывающих кратер гор, а другое — смотреть на человека, с которым совсем недавно шел, преодолевая десятки километров пустынной поверхности, и понимать, что он мертв.
Кайл не выдержал.
Волна горечи, возникшая где-то внутри, вдруг накатилась на него удушливым спазмом, из глаз брызнули слезы, прокладывая по щекам щекотливые дорожки, губы задрожали, наверное, также некрасиво и противно, как раньше у Сорга…