– Мистер Хикман!
Тристан вымок до нитки. Вид у него был несчастный, и он явно не собирался обмениваться любезностями. Сняв куртку, Хикман бросил ее на пол и прошел в гостиную, не снимая сапог и оставляя на ковре грязные следы. Грошонг шел за ним по пятам.
– Что, черт побери, происходит, Малькольм? – обернувшись, спросил Тристан.
– Простите, не понимаю, – нахмурился Грошонг.
– Труп! Труп на Стариковской Печали!
На лице Грошонга появилось выражение легкого презрения.
– Ну и что? – неторопливо осведомился он с неумолимостью, неявно извращавшей отношения работника и работодателя.
Однако Тристан был слишком встревожен, чтобы вдаваться в подобные нюансы.
– Что-то происходит, Малькольм.
– Правда?
– Бога ради!
Грошонг уставился на своего хозяина, словно оценивая, достоин ли он этого положения и заслуживает ли доверия. Потом управляющий подошел к буфету и достал оттуда бутылку виски.
– Выпьете? – спросил он.
Тристан нетерпеливо затряс головой.
Грошонг пренебрег приличиями и налил виски в один стакан.
– Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, – произнес он, отчеканивая каждое слово. – У нас ничего не происходит.
– Ничего? Ты считаешь, что случившееся с Альбертом Блумом – это ничего?
– Ну, что касается Альберта, я не стал бы этого утверждать, но это не имеет никакого отношения к вам, семье и поместью.
Теперь недоумение появилось на лице Тристана.
– Но… – начал он, уставившись на своего управляющего.
– Убийство Блума не имеет к нам никакого отношения, – оборвал его Грошонг.
– А смерть Мойнигана?
– Лично я его не убивал, – сделав глоток виски, произнес Грошонг. – А вы?
– Нет.
– Вот и хорошо.
Тристан, нахмурившись, перевел взгляд с Грошонга на ковер.
– Насколько я понимаю, сына Блума сейчас допрашивает полиция, и все знают, что он угрожал своему отцу накануне вечером, – добавил Грошонг.
Тристан опустился в кресло, стоявшее у стены, прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, словно пространство вокруг было пропитано амброзией. Через некоторое время он открыл глаза и уже гораздо спокойнее заметил:
– Хорошо.
Грошонг допил остатки виски и поднял бутылку. На этот раз Тристан не стал противиться. Грошонг разлил виски в два стакана и, подняв свой, заметил:
– Вам не о чем беспокоиться, мистер Хикман. Совершенно не о чем.
– Расскажи нам, что произошло, когда ты вчера подрался со своим отцом, Майкл.
Адвокат, сидевший рядом с Блумом, делал какие-то записи, не глядя на своего подзащитного.
– Я уже говорил вам… – устало произнес Блум.
– Да, мы уже обсуждали это, инспектор Сорвин, – внезапно отрываясь от своих бумаг, произнес адвокат. Казалось, он находится в полусне, а может быть, он обдумывал более интересное дело.