– Повтори, пожалуйста, – обворожительно улыбаясь, попросил Сорвин.
Блум кинул взгляд на своего адвоката и пожал плечами.
– Он пришел в «Танцующую свинью». И подошел прямо к стойке, хотя видел, что я сижу там, и знал, что это выведет меня из себя.
– А почему это должно было вывести тебя из себя?
– Из-за того, что он сделал. Из-за матери и… Фионы.
– А что он сделал?
– Он убил мою мать, – устало ответил Блум. – Он отказался позвать повитуху. Сказал, что сам справится. Но он не смог ничего сделать. И она умерла в страшных мучениях.
– Откуда ты это знаешь? Насколько я понимаю, ты же был тогда младенцем.
– Соседи позвали врача. Не могли больше слышать ее крики. Они мне и рассказали.
Сорвин откинулся на спинку стула. И это стало знаком для Беверли.
– На мой взгляд, звучит не слишком убедительно, Майкл. Все это произошло более тридцати лет тому назад, и ты не можешь этого помнить, – сказала она.
– Откуда вы знаете?
– Думаю, тут есть что-то еще. Думаю, ты ненавидел своего отца потому, что чувствовал свою вину за случившееся. А вина твоего отца заключалась лишь в том, что он недооценил серьезность положения…
– А что, эта доморощенная психология так необходима? – снова поднял голову адвокат.
– Ты обвинял своего отца, потому что боялся посмотреть правде в глаза, – не обращая на него внимания, продолжила Беверли.
– Какая разница, – с пренебрежительным видом откликнулся Блум.
– А может, дело не в этом? Может, он плохо с тобой обращался?
Блум пожал плечами.
– Вы часто ссорились?
– Иногда.
– Насколько часто?
Блум снова пожал плечами.
– Он бил тебя, когда ты был маленьким?
На это ответа не последовало.
– Видимо, да.
– Бывало, – вздохнул Блум.
– Так он бил тебя? – повторила Беверли, легко улыбаясь краешками губ.
Блум начал ерзать.
– Чем он бил тебя? Ремнем? Щеткой для волос?
Блум опустил голову. Адвокат начал проявлять некоторый интерес к происходящему, однако это был пассивный интерес зрителя, а не участника.
– Именно поэтому ты так его ненавидел? – продолжила Беверли, восприняв его молчание как утвердительный ответ. – Потому что он бил тебя, когда ты был маленьким? Потому что ему нравилось тебя бить?
– Да. Именно так. – Блум внезапно вскинул голову. – Ему нравилось издеваться надо мной. И он не любил, когда ему напоминали о том, что он делал. В то время он был настоящим куском дерьма. А потом я вырос, а он состарился. И однажды я отплатил ему за то, что он делал, да еще с процентами. – Майкл глубоко вздохнул и мрачно ухмыльнулся. – А потом с ним произошел этот несчастный случай. И после него он уже начал хуже себя чувствовать. – Блум издал неприятный смешок. – Начал разваливаться на части. Начал пить, и ничто другое его уже не заботило.