— Герасимов!.. Да просто Василий, — подсказал тот и покраснел: в милиции ему не раз объясняли, что на службе нет Вань, Юр, Миш, а есть Иваны Петровичи, Юрии Павловичи, Михаилы.
— Да, да, как же, помню, — обрадовался Николай Николаевич. — Так вот, а вы шахматами не интересуетесь? А то милости прошу, заходите.
— Спасибо, Николай Николаевич, — окончательно смутился Герасимов. — Играю немножко…
— И отлично! И отлично, голубчик! — просиял Полянский. — А чего нам, собственно, ждать? Давайте-ка сразимся с вами прямо сейчас. Заодно увидите любопытнейшие фигуры. Слоновая кость, настоящая Индия. — В десятый раз протерев стекла пенсне, старый учитель начал искать шахматы. — Ах какая досада, значит, их тоже украли! Ну, ничего, у меня есть и другие…
— Спасибо, — повторил Василий. — Но давайте я действительно зайду к вам завтра… чтобы поиграть… А сейчас, — он взглянул на часы и, вспомнив об оперативной группе, стал очень серьезным, — прошу вас сказать, что, кроме шахмат, украдено?
— Пожалуйста, пожалуйста, — согласился Полянский, — я понимаю… Значит, шахматы — раз, пишущая машинка — два, деньги — вот тут, в столе лежали… Сколько? Тысячи, по-моему, полторы, точно не помню… — Он подошел к шкафу. — Костюм. Наверное, ещё что-нибудь… Но всё это пустяки, голубчик, мне жалко другое. Вот видите, — он отколол от галстука булавку и протянул её Герасимову.
Ещё никогда Василию не доводилось видеть столь оригинальной булавки: её украшала золотая шахматная доска, усыпанная камешками-фигурками.
— Да, интересная вещица, — кивнул оперуполномоченный, возвращая булавку.
— Не то слово — интересная! — взволнованно зашагал по комнате Полянский. — Уникальная! Историческая! Особенно для меня.
— Хорошо, что её не украли, — заметил Василий. — Ведь больших денег, наверное, стоит…
— При чём здесь деньги, молодой человек, при чём здесь деньги?! — неожиданно остановился напротив него Полянский. — Вы знаете, что это такое? Нет, это не просто украшение, не просто булавка для галстука! Это подарок, это приз, врученный мне самим Мароци! Вы слышите, кем, голубчик, Гё-зой Ма-ро-ци!
Полянский сел, снова снял пенсне и, посмотрев на оперуполномоченного добрыми близорукими глазами, положил руку ему на колено:
— Этой булавке, голубчик, почти сорок лет. Да, да, маэстро вручил её мне в 1901 году…
Полянский опять вскочил и быстро заходил по комнате.
— Итак, 1901 год. Должен вам заметить, что в Швейцарии я очутился случайно. Отец, отправившийся туда по делам фирмы, где он работал, взял меня с собой, что называется, приучать к делу… Мне только что минуло девятнадцать лет. Я уже бредил шахматами и поэтому, услышав, что в Швейцарии находится знаменитый венгр Гёза Мароци, согласился ехать без колебаний…