День начинался точь-в-точь, как вчерашний, позавчерашний — словом, как все восемь дней, которые Герасимов провел здесь, в гагринском Доме творчества писателей. Раньше всех позавтракав — официантки успели изучить эту привычку Василия Ивановича и накрывали ему в самую первую очередь, — Герасимов ушел на море. Спустившись к самой воде, он привычно взобрался на огромную каменную глыбу парапета и растянулся на чуть наклонной, уже теплой от солнца поверхности. Попытался, прикрыв лицо газетой, задремать, но ничего не получилось. Тогда начал вспоминать имена всех персонажей прочитанной накануне книги. Потом сел, обхватив колени руками, и вслух чертыхнулся.
В самом деле, зачем обращаться с собой, как с ребенком! И вообще, разве можно обмануть самого себя, отвлечь, заставить забыть какие-то пусть тревожные, но интересные мысли?
Это произошло вчера вечером. Поужинав, Герасимов заглянул в холл, где в это время собирались любители шахмат. Расставляя фигуры, чтобы сыграть со знакомым переводчиком из Ленинграда, Василий Иванович невольно обратил внимание на спускавшегося по лестнице высокого, плотного, чисто выбритого мужчину со строгими глазами под тяжелым, ещё не тронутым загаром лбом. Мужчина едва заметно поклонился ему. Ничего удивительного, они познакомились ещё утром. Возвращаясь после завтрака в свою комнату за полотенцем, на столике, здесь же в холле, Герасимов увидел забытый кем-то паспорт. «Семёнов Дмитрий Сергеевич, — прочитал он. — Время и место рождения — 1921 год, гор. Витебск…»
— Хм… Вот растяпа, а ещё из Витебска, — укоризненно покачал головой Василий Иванович, словно в городе, где он провел свою молодость, не могло быть рассеянных людей. Герасимов нашел дежурную сестру и отдал ей документ.
— А-а, это наш новенький, — сказала она, взглянув на фото, — только что приехал… Вон он, кстати, идет… Товарищ Семенов! — закричала сестра. — Возьмите, пожалуйста, свой паспорт. Вы его забыли, а вот гражданин нашел.
— Благодарю вас, — суховато произнес Семенов, — видимо, я вынул его, когда сдавал путевку…
Минут десять Семенов молча смотрел, как Василий Иванович играет с переводчиком. Потом, заметив ошибку последнего, чуть скривил губы. Это не ускользнуло от внимания Василия Ивановича. «Тоже мне Ботвинник», — подумал он. И когда переводчик, сокрушенно вздохнув, смешал фигуры, предложил: «А вы не желаете?..» — Семенов согласно кивнул.
Для любителя Герасимов играл хорошо. Вот почему, когда ему буквально через четверть часа пришлось признать себя побежденным, он даже опешил.
— Может быть, ещё одну? — нерешительно предложил Василий Иванович. Семенов пожал плечами:
