Кирилл Владимирович с явным удовольствием поставил на отличной веленевой бумаге свою новую подпись — «Кирилл».
Просто Кирилл! К этой подписи не нужны ни титулы, ни чины. Во всём мире он один будет ставить на бумаге такую подпись.
— Немедленно разослать во все газеты.
— Необходимо торжественное обнародование, ваше величество, — напомнил генерал Волошин.
— Да, да… Подготовьте торжественное обнародование завтра же, — милостиво распорядился «император». — После обнародования распечатайте и направьте царствующим особам, правительствам, парламентам, дружественным партиям, посольствам и официальным государственным учреждениям… На лучшей бумаге распечатайте!
— Слушаюсь, ваше величество, — почтительно откликнулся Волошин и переступил с ноги на ногу. — Осмелюсь напомнить, что хозяин типографии отказал в кредите. Нужны наличные.
— Какие пустяки! Так распорядитесь, генерал, чтобы заплатили наличными.
Волошин снова переступил с ноги на ногу.
«Наличные» имелись в достаточном количестве, но деликатность положения состояла в том, что, учитывая некоторые особенности характера «императора Кирилла Первого», наличными полновластно распоряжалась Виктория Федоровна.
А она никогда не позволяла себя тревожить во время приступов мигрени.
Генерал растерянно посмотрел на дверь, в которую удалилась Виктория Федоровна, и пожалел, что её имя не упомянуто в манифесте.
Что стоило приписать на бумаге лишнюю строку?
Нэп. Тысячи дельцов, вынырнувших из темных углов, покупали и продавали. Меняли подковы на ветчину, ветчину на керосин, коверкот на воблу и соль на дрова. В Охотном ряду на витринах красовались балыки и бочонки с черной икрой, висели гроздья колбас и розовые, с аппетитными срезами окорока. Булочники выставляли на прилавки лотки с калачами, сайками и кренделями, вывешивали связки баранок и бубликов. В бывшем «Мюр и Мерилиз» жадные глаза обшаривали витрины, где зазывно мерцали на темном бархате браслеты и кольца, серьги и колье. На Сретенке, на Страстном бульваре, на Арбате распахивались по вечерам двери ресторанов. «Ампир», «Гротеск», «Эрмитаж» наперебой приглашали клиентов.
Вывески и объявления зазывали со всех сторон. Артели, паевые товарищества, общества с ограниченной и солидарной ответственностью предлагали, обещали, гарантировали, завлекали и льстили. Брали в аренду и отдавали в аренду, объявляли торги и извещали о дивидендах.
Деньги считали на миллионы, миллиарды и триллионы.
Рабоче-крестьянское государство, получив в наследство разруху империалистической и гражданской войн, медленно и трудно начинало залечивать раны.