* * *
В здании контрразведки Аркадий Петрович увидел у дверей своего кабинета позднего посетителя. Ювелир Михаил Серафимчик, толстый и потный, сидел в коридоре на венском стуле, свисая с него объемистым задом. Вид он имел достаточно смущенный.
– Михаил Исаевич! – воскликнул Горецкий. – Чем обязан в столь поздний час? Я думал, в такое время вы уже почиваете.
– Какое там! – Серафимчик махнул рукой. – У меня в мастерской неприятное событие произошло, и я, учитывая наш утренний разговор, счел своим долгом поставить вас в известность.
Горецкий пропустил ювелира в свой кабинет, плотно закрыл за собой дверь, указал на достаточно просторное кресло и только тогда спросил:
– Что же у вас случилось?
– Сбежал!
– Кто сбежал, Михаил Исаевич? – Горецкий почувствовал неладное, но держал себя в руках. – Прошу вас, не волнуйтесь, но рассказывайте быстро и по порядку.
– С обеда сегодня Арсения нет в мастерской. Сроду такого не бывало, чтобы не предупредил. Мне докладывать сразу не стали, пошли к нему в комнату, а там все вещи разбросаны, видно, спешил. Окно нараспашку, а костыли-то стоят, к кровати прислоненные!
– Выходит, липовый у вас инвалид-то был?
Серафимчик смущенно пожал толстыми плечами:
– Вы думаете, он строил из себя калеку?
– А как же еще понимать сие событие? Раз через окно убежал, костыли оставил – значит, никакой не калека. Выходит, спугнул я его своим появлением. Не поверил господин симулянт в мое санитарное звание, почувствовал опасность – и в бега…
Серафимчик помрачнел и даже как-то обвис своими необъятными телесами.
– Выходит, рыльце-то у него было в пушку!
– Не без этого, – жестко проговорил Горецкий. – Так что, Михаил Исаевич, впредь осторожнее за своих людей ручайтесь. Если не хотите быть замешанным в уголовном деле, – еще суше добавил он.
Серафимчик горько вздохнул и вышел из кабинета, волоча ноги.
Привели Просвирина. Он дрожал мелкой дрожью и вид имел самый что ни на есть жалкий. Борису хотелось пнуть его ногой и раздавить каблуком, как таракана. В общем, было противно.
– Быстро, Просвирин, рассказывайте все, что произошло в ночь с третьего на четвертое августа в гостинице «Париж», – резко приказал Горецкий. – Имеете возможность облегчить свою участь. И чтобы никаких запирательств, мы и так многое про вас знаем.
Ему в ответ раздалось только клацанье зубов.
– Тогда упрощу вам задачу, – терпеливо сказал Горецкий профессорским голосом. – Ответьте мне только на два вопроса: кого вы привели в гостиницу, чтобы убить Махарадзе, и что еще, кроме бриллианта, вы нашли в карманах убитого?