– А воровать – по-людски?! – наседал на нее Маркиз. – Фамилия?
– Огурцова я! – призналась уборщица. – А сватьи фамилия – Бабочкина…
– Так, – оживился Маркиз, – значит, кража совершена по предварительному сговору группой из двух или более лиц, то есть воровской шайкой. А это уже совсем другая статья, это уже сорок седьмая, пункт четыре, до десяти лет…
– Господи! – Уборщица осела прямо на свое ведро. – Да что же это такое творится? Пожалейте вы старого человека!
– Это можно, – кивнул Леня, – только при условии полного раскаяния и чистосердечного признания своего преступления…
– Я признаюсь… я чистосердечно… – Огурцова часто закивала. – Бес попутал… думаю, все равно это никому не нужно…
– Как давно вы совершаете эти хищения?
– Дак, наверное, год… или полтора…
– Перечислите все, что вы за это время похитили!
– Дак где же мне все упомнить-то? – пригорюнилась кающаяся уборщица. – Много всего было…
– Значит, систематические кражи в особо крупных размерах! – подала голос Лола.
– Да ничего там не было особо крупного! – захныкала Огурцова. – Особо крупное в ведре-то не вынесешь! Самое крупное, что было, – это кофеварка, а остальное и вовсе мелочь…
– Вот как раз о кофеварке попрошу подробнее! – насторожился Маркиз. – Какая кофеварка? Когда украдена? Куда дели? Давайте признавайтесь, гражданка Огурцова, только чистосердечное признание облегчит вашу участь!
– Дак я разве не признаюсь? Я признаюсь… А кофеварка – она и есть кофеварка… какая она? Обыкновенная… не знаете, какие кофеварки бывают?
– Вопросы здесь задаем мы! – сурово проговорил Маркиз.
– Цвет! Какого она была цвета? – взволнованно спросила Лола.
– Дак какого же цвета? – Уборщица задумалась, потом огляделась по сторонам. – Да вот примерно такого! – И она показала на одну из многочисленных ваз, дружными рядами выстроившихся на полке.
Ваза была цвета распускающегося шиповника.
– Розовая! – воскликнула Лола. – Точно, это она, та самая кофеварка!
– И куда же вы, гражданка Огурцова, сбыли украденную вами кофеварку? – продолжал допрос Леня.
– Ничего я не сбыла! – обиделась уборщица. – Не имею такой глупой привычки! А только я имею очень плохое материальное положение. Пенсия у меня копеечная, и здесь, в школе, мало платят…
– Сложное материальное положение, гражданка Огурцова, не оправдание для воровства! – строго проговорил Маркиз.
– Да какое же это воровство! – снова заныла уборщица. – Тут этого добра столько – девать некуда, она и не заметила ничего… если, где много, отнять немножко – это не кража, а дележка!
– Ладно, гражданка Огурцова, не надо нас агитировать! Мы с лейтенантом Курочкиной, – Маркиз покосился на Лолу, – мы с лейтенантом можем принять во внимание ваш возраст и бедность, но только вы должны все нам рассказать…