будь справедлива. Ведь я пребывал тогда в отчаянии. Жизнь моя оказалась растраченной понапрасну, я боролся за нее, а тут еще Ты выкинула меня из своей жизни, как выкидывают из дома на улицу бродячую собаку и закрывают перед ней окна и двери. Я не знал, что делать. Я не хотел преследовать Тебя. Хотел лишь достучаться, увидеться с Тобой, поговорить. Я не помню уже содержания моих писем. Могу себе представить, что в настойчивости, которая показалась Тебе преследованием, отразилось мое отчаяние, мой страх потерять Тебя. Когда мне удалось наконец дозвониться до Тебя и мы встретились на углу улицы, под дождем, когда Ты сказала мне, что между нами все кончено, навсегда, и что Ты не можешь, не хочешь больше видеть меня, разве я не оставил Тебя тогда в покое?
А может быть, на самом деле Ты имела в виду не конец наших отношений, а их новое начало? Когда Ты бросилась от меня, а я побежал за Тобой, прижал Тебя к церковной стене, преградил тебе путь руками, но не сумел сказать Тебе то, что должен был сказать. Я ведь не прикоснулся тогда к Тебе, пока Ты сама не обняла меня. Точно так же Ты обняла меня в нашу первую ночь, неужели не помнишь? Было холодно, очень холодно, Ты не хотела вылезать из-под одеяла, поэтому я склонился к Тебе, выключил ночничок, а Ты выпростала руки из-под одеяла и взяла меня к себе.
Знаю, много раз Ты спрашивала себя и меня, не была ли наша первая встреча хитроумно подстроенной, не заманил ли я Тебя в силки. Ни тогда, ни сегодня мне не хотелось бы считать нашу встречу случайной. Она была даром небес.
У Тебя сохранились фотографии? По крайней мере, у Тебя было несколько первых снимков. Их сделал Твой коллега, и одна из фотографий стоит сейчас передо мной: ресторан в Милане, шумные музыканты, сгрудившиеся вокруг большого стола, я оказался рядом с Тобой после того, как ваш гобоист, нарушив мое одиночество, вытащил меня из-за столика и пригласил в вашу веселую компанию. Следующие фотографии были сняты на озере Комо, у меня сохранились негативы. Мы попросили щелкнуть нас мальчика, торговавшего фруктами с лотка, мы смотрим в объектив, смущенные и влюбленные, счастливые и решительные. А еще есть фотография большего, старинного и белоснежного отеля, где состоялась наша первая ночь; в горах еще лежит снег, ты стоишь возле нашей взятой напрокат машины, на голове платок, повязанный, как это делала в пятидесятые годы Катарина Валенте. На одном снимке Ты запечатлела меня, я этого даже не заметил; уже в пальто, готовый к отъезду, я стою на балконе, гладя на пустынную озерную гладь, где нет ни парохода, ни лодок, потому что еще совсем холодно. Есть и Твоя фотография, где Ты снята на рассвете; к ней Ты подарила мне серебряную рамку.