Одноногого пирата тут же подхватили на руки и потащили к высокому креслу во главе стола.
– Качать капитана Рэда!
– Жирный, тащи вино!
– Череп, давай еще закуску!
К ночи тучи рассеялись. Дождь прекратился, и на небе высыпали яркие тропические звезды.
Пирушка, которая началась в хижине неподалеку от берега острова, продолжилась на улице возле костра.
Здесь стояло несколько бочек с вином. Сюда же вынесли длинный стол, заваленный всякой снедью. Правда, особого разнообразия в еде не наблюдалось – преобладала солонина, заправленная, правда, большим количеством специй.
Специй на острове хватало – пираты грабили суда, которые везли главным образом ваниль, мускатный орех, красный перец.
Но, судя по одеяниям, в которые были одеты подружки пиратов, на пути искателей удачи попадались торговцы сукном и готовым платьем. Шеи беспутных девиц украшали массивные, толщиной в палец, золотые цепи с огромными кулонами, бриллиантовые броши сверкали на бархатных платьях, а пальцы были унизаны бесчисленным количеством колец и перстней с изумрудами, рубинами, сапфирами и яшмой.
Это богатство среди ужасающей нищеты покосившихся стен сарая, изношенной одежды самих пиратов, выглядело какой-то дикостью.
Фьору вместе с остальными пленниками, накормив, заперли в непрочной на вид, но вполне пригодной для тюрьмы хижине с решетками на оконных дырах.
Через прутья решетки было хорошо видно празднество, развернувшееся на берегу по случаю возвращения доброго старого капитана Рэда.
Пираты попеременно прикладывались к кружкам с вином, закусывая солониной.
Среди них обнаружился и свой музыкант – старичок с редкой бородкой, который пиликал на скрипке вполне подходящую для танцев мелодию.
Разгоряченные вином пираты бросились в пляс. Они танцевали каждый на свой манер.
А все вместе это напоминало гигантский шабаш, отличающийся от Вальпургиевой ночи только тем, что никто не летал на метлах в черном ночном небе.
Однако, вместо ведьм на помелах, в небо взлетали шутихи, оставляя за собой яркие, рассыпающиеся в разные стороны огненные брызги.
Судя по тому, что весь пустынный берег был усыпан обгорелыми трубками от петард, черного пороха на этом острове было, пожалуй, не меньше, а, может быть, и больше, чем вина.
Никакой фестиваль в Венеции не мог похвастаться такой иллюминацией.
Пираты напивались все больше и больше, совершенно позабыв и о своих заложниках, и о капитане Рэде, всецело отдаваясь во власть одного лишь Бахуса.
Воспользовавшись этим, испанский адвокат с отрезанным языком под прикрытием пальм бросился к домику, где содержали вновь прибывших заложников.