– Я знаю. – Глаза Энни блестели, и в этот момент их взгляды встретились, и Лорел показалось, что они заключили молчаливое соглашение.
– Ты придешь на День Благодарения? – мягко спросила Лорел.
– Ну конечно.
– Ты сможешь разделать индейку?
Лорел вспомнила тот первый День Благодарения в Нью-Йорке, когда единственное, что у них было, это замороженная индейка, завернутая в фольгу. И Энни, очищая фольгу со своей уже разрезанной индейки, саркастически заметила: «Я не знаю, почему все говорят, что это такая проблема – разделать индейку. Посмотри, как это просто».
С тех пор они всегда шутили по этому поводу. Энни закатила глаза и сказала:
– И не все так уж было страшно, ведь правда?
– Нет, – сказала Лорел, – не было.
– Меня всегда интересовала одна вещь. Помнишь, как мы с Джо часто посмеивались над тем, что у тебя есть таинственный поклонник? Почему ты так скрывала?
Лорел вспомнила дядю Руди и подумала, не пришло ли время рассказать Энни, что она была не единственным человеком, который проявил храбрость, когда надо было спасти любимого человека? Но какой был в этом смысл? И, кроме того, ей больше не надо было самоутверждаться.
– Знаешь, – солгала Лорел, и это получилось у нее как-то совсем легко. – Я никого не помню, может быть, я просто прогуливала.
Энни пожала плечами, как будто она не была полностью убеждена, но решила, что это произошло так давно, что уже не имело никакого значения.
– Боюсь, мне пора ехать, – сказала Лорел, – Джо будет волноваться, где я так задержалась.
– Джо? Ну да… конечно. Ну…
Лорел смотрела, как ее сестра повернулась и пошла назад, и она вдруг стала выглядеть неловкой и немного несчастной, как будто опять превратилась в подростка, и на этот раз вокруг никого не было, кто бы мог о ней позаботиться. Энни шла, не смотря под ноги, и вдруг высоким каблуком попала в трещину в тротуаре. Потеряв равновесие, она начала падать вперед.
Лорел бросилась ей на помощь, ей даже удалось схватить ее, но, видимо, так как она стояла недостаточно устойчиво, то повалилась на тротуар, таща за собой Энни.
После первого потрясения Лорел села и подтолкнула Энни. Они сидели вот так, и вокруг Энни парашютом развевался ее желтый плащ. Лорел вдруг стало удивительно радостно, она поняла, как сильно она любит свою сестру. Как сильно она все еще в ней нуждается.
Вдруг она начала хихикать. Энни тоже засмеялась и, вытерев рукавом слезы, сказала шепотом:
– Не смотри, но эта женщина с собакой… она смотрит на нас так, как будто один из нас избивает другого.
Встав, Лорел помогла встать Энни, отряхнула мокрые листья, прилипшие к ее желто-коричневому плащу.