– Этого никто не может обещать! – произнесла она с пафосом, но послушно закрыла глаза.
Довольный тем, что она успокоилась, Чарльз встал, подбросил дров в камин и вернулся к кровати. Фрэнсис уже успела заснуть, ее губы слегка приоткрылись, грудь вздымалась и опускалась в ровном ритме. «А все-таки судьба несправедлива к ней, – подумал он. – Сначала умерла ее мать, потом отец. Любовник предал ее, а теперь она лишилась дяди – своего единственного защитника».
Чарльзу очень хотелось обнять ее, но он знал, что не должен этого делать.
Прогнав прочь все эти сентиментальные мысли, он заботливо подоткнул под нее одеяло и отвернулся. Шерстяное одеяло будет разделять их, хотя ему так хочется ощутить совсем рядом ее тело. Фрэнсис заслуживает лучшей участи. Рядом с ней должен быть человек, такой же великодушный, как она сама, с таким же, как у нее, верным сердцем. Фрэнсис способна на все ради своего дяди, она полна решимости помогать Пьеру и Луи невзирая на то, что это может причинить ей боль разочарования. Чарльз предвидел, что происхождение и привычки мальчишек в конце концов приведут к этому. А она все равно готова щедро раздаривать свою доброту, и храбрость ее сияет, как звезда на темном небосводе мира…
Чарльз знал, что сам он не способен на такие рискованные поступки. Во всяком случае – на данном отрезке жизни.
«Да, лучше мне держаться подальше от нее, – подумал он, стоически борясь с вожделением. – Не стоит утешать себя, что я не виноват в своем прошлом, что я стоял перед неизбежностью». Правда заключалась в том, что у него не хватало мужества стряхнуть с себя это прошлое и попытаться начать все сначала. Хотя он обладал физической смелостью, но, когда дело доходило до эмоций, он всякий раз оказывался трусом.
В жизни, судя по всему, вообще нет справедливости…
Тишина опустилась на монастырь после того, как отзвонили утренние колокола. И только Фрэнсис стонала, сражаясь с приснившимся ей кошмаром.
Она бежала по голым полям, охваченная ужасом. Кругом пустынно, поблизости никакого укрытия, а испанские убийцы уже жарко дышат ей в затылок. Последние силы оставляют ее, тяжелая сумка с секретными бумагами тянет к земле. Неужели ей некуда бежать? Некуда скрыться?
«Ориана!» – в тоске взывает она, шарит глазами по синему небосводу. Вся ее надежда на то, что преданная птица прилетит и сядет ей на руку. Фрэнсис кажется, что тогда ей будут не страшны никакие испанцы.
О, как бы ей хотелось тоже стать владычицей неба, летать так же свободно, как летает ее соколиха! Она унеслась бы в обетованную землю, где ее никто никогда не найдет…