Никки зашлась смехом. Эмили невольно улыбнулась, как всегда, чуть сморщив губы, но тут же сделала строгое лицо.
– Не понимаю, что здесь смешного, – урезонивая разошедшуюся внучку, проговорила она. – Мало ли что случилось с человеком…
Она о чем-то задумалась, а Никки все еще вздрагивала от подавляемых изо всех сил приступов рвущегося наружу хохота.
– Подай мне халат, – вдруг сказала Эмили и откинула легкое покрывало.
Она тщательно причесалась, не отвечая на удивленный взгляд Никки, и направилась к двери.
– Ты что – собираешься спуститься? – спросила внучка.
– Да.
– Тебе же еще нельзя…
Но Эмили уже вышла, и лицо ее выражало упрямую решимость.
Нора с гостьей стояли в дверях гостиной, видимо, уже прощаясь. Эмили попыталась приглядеться к претендентке на роль помощницы, но в последние годы зрение заметно ослабло – хотя машину она все еще водила, не испытывая трудностей. Все, что она смогла разглядеть – это неплохо сидевший, но все же чрезмерно строгий, не по сезону, костюм цвета выцветшего неба и гладко зачесанные волосы, увенчанные на затылке пышным, тяжелым узлом. Однако для Эмили не имело большого значения то, что она хотела разглядеть, она и так уже приняла решение: если дочь против – значит, она будет за.
– Нора! – негромко окликнула Эмили.
Нора и Джуди подняли головы. Эмили стояла наверху, опираясь на деревянные перила лестницы.
– Мама! Зачем ты поднялась?! – Нора произнесла это мягко, но чувствовалось, что она очень недовольна. Все последние дни она говорила с матерью мягким и одновременно настойчивым тоном, как говорят с расшалившимися детьми. К тому же сейчас они были не одни.
– Попроси девушку пройти в кабинет, Нора, – тоном, не терпящим возражений, произнесла Эмили.
– Мы уже все обговорили… – возразила было Нора, но сразу осеклась.
Она повернулась к Джуди и впервые за время их общения попыталась улыбнуться. Улыбка свидетельствовала о чувстве неловкости, испытываемом этой невозмутимой женщиной, и поэтому доставила Джуди некоторое, почти жестокое, удовольствие.
– Понимаете, мама все привыкла решать сама… Вас не затруднит?..
– Нет-нет, конечно, – пришла ей на выручку Джуди. – Я охотно поговорю и с ней, тем более, что…
– Да, возможно, вам придется общаться. Я ведь только посредник…
Джуди узнала ее сразу, как только вошла в кабинет. События того вечера пронеслись перед ее глазами с удивительной ясностью. Джуди вспомнила счастливую улыбку на лице этой женщины, ее глаза, глядевшие куда-то далеко, за много миль или за много лет от того ресторана и того вечера, а потом так пронзительно взглянувшие на нее, Джуди… За эти два месяца она осунулась и постарела – видимо, болезнь оставила свой неизгладимый след.