— Дом с таким большим садом и пустует с осени! — Нелли заставила себя раскусить еще один каштан.
— Ясное дело, что с осени! — важно кивнула торговка. — В Париже нынче пустых домов больше, чем покупателей на них. Рано иль поздно кто-нибудь приберет к рукам, а по мне бы не сейчас!
— А кто тут жил, аристократ?
Зачем и выспрашивать, зачем самой колотиться сердцем о клинок? И без того же ясно. Нет, выспросить надо, все одно надо.
— Знамо дело, аристократ, старый старик, вдовец. Вроде и тихо жил, а все ж сентябрин не пережил. Гильотина-то щелкала от зари до зари, а с четвертого числа на пятое так даже ночью при факелах. Вот молодчина, Пополь, давай сюда!
Торговка, взявши у босоногого мальчишки небольшой мешок, фунтов на двенадцать, погромыхивающий содержимым, вручила ему такой же пустой.
Подруги медленно прошли мимо ворот, запертых, с проржавевшими замками, мимо заколоченной досками калитки.
— Убили его?
— Да, господина де Роскофа больше нету, — Нелли с печальной жадностью вглядывалась вдаль, сквозь ограду. Крытый черепицею дом, штукатуренный в цвет спелой брусники, еле виднелся сквозь купы каштанов и платанов. — Здесь Филиппушка вырос. Как-то бы пробраться туда? Вдруг отец хоть весточку оставил перед смертью. Эй, погоди-ка!
Мальчишка торговки, размахивающий на бегу пустым мешком, с разбегу остановился.
— Хочешь десять франков?
— Хочу тридцать! За десять даже не почешусь! — Ничто в курносом черноглазом личике не говорило о детстве: это было лицо десятилетнего взрослого.
— Хорошо, получишь тридцать. Мать твоя говорила, будто вы с братом знаете ход в сей запертый сад.
— А на что тебе? — Мальчишка отпрыгнул на шаг. — Коли тож за каштанами, так себе дороже без твоих денег.
— Мне нужно в дом, я не зарюсь на твою добычу, успокойся.
— А почем мне знать? Дай сто, тогда поверю!
— Проведешь нас в сад, получишь пятьдесят.
— Ну ладно, ступайте за мной!
Пробежав шагов тридцать, мальчишка остановился, с подозрительностью озираясь по сторонам. Улица оставалась пуста.
— Вроде как такая ж ограда, как везде, да? — Мальчишка взялся за железный чугунный прут, подозрительно легко покинувший свое гнездо в камне. Подчиняясь маленьким грязным кулакам, три прута, скрежеща, скользнули через удерживающие их кольца кверху, объединенные малым щитком. Образовался лаз, в который мальчик уже скользнул.
— Тут в сентябре начали было ломать ограду на пики, — хвастливо пояснил он. — Расшатать расшатали, а доламывать не стали. В соседнем доме как раз оружие нашли, так все туда кинулись.
Подобрав юбки, Елена пригнулась и ступила внутрь. Потревоженная сорная трава побежала волнами. Как буйно разрослись розы, никто не подрезает ветвей. Седые одуванчики пробиваются меж камней мощеной к дому дорожки.