Сбежав против воли по ступеням, женщина или молодая девица не сумела удержать равновесия и покачнулась, но Параша, стоявшая ближе, подхватила ее под локоть.
— Благодарю Вас, сударыня, Вы спасли не меня, что не в Ваших силах, но хотя бы мои юбки, — девушка, теперь это было видно, совсем молодая, не старше осьмнадцати лет, задорно улыбнулась. Вид ее обозначал принадлежность к обществу: талья, привыкшая к корсету, теперь не нуждалась в нем, облаченная в поношенное простое платье, шея надменно вздымала кверху античного образца головку. Это было дитя Гордости.
— Подруга моя не разумеет по-французски, — Елена не смогла не улыбнуться в ответ.
— Подруга, Вы сказали, я чаю, служанка, однако ж теперь нету друзей лучше слуг, сие и мне знакомо. — Девушка окинула Елену и Парашу быстрым взглядом, не по годам вострым. — Щаслива сделать знакомство, я Диана дю Казотт.
— Я Елена де Роскоф, а это Прасковия. Мы приехали издалека.
— Однако ж Вы француженка, и даже имя Ваше мне смутно знакомо.
— Я француженка по мужу, его убили.
— Воистину, судьбы людские сейчас скроены по одному лекалу, будто у лишенного воображения портного! — Новая знакомая принялась поправлять волоса. — Все дамы потеряли мужей, все кавалеры лишились жен, все девушки женихов, все женихи невест! Да, еще все братья — сестер, и наоборот тоже, с кем ни заговори.
Положительно искрящееся это легкомыслие затронуло сердце Елены: юная Диана нравилась ей, очень нравилась. А вот познакомься они на бале — она б сочла девушку кокетливой пустельгой. Вот уж воистину не спеши судить, какой изъян характера может обернуться добродетелью!
— На правах старожила могу предложить Вам чувствовать себя вольготно и присесть на сию солому.
— Вы неудачно ее сложили, — Диана дю Казотт вновь рассмеялась, принимаясь за дело. — Глядите, надобно класть один ряд охапок вдоль, другой поперек, а потом опять, так будет куда как суше. Вам в диковину, мадам де Роскоф, а между тем я все тут знаю.
— Тут, означает — где?
— Теперь я вижу, что Вы не парижанка, невзирая на выговор. Мы в Консьержери.
Сидеть на переложенной юной Дианой соломе вправду сделалось удобнее, хотя и немного тесно втроем.
— Но разве не только что Вас схватили злодеи? — продолжала удивляться Нелли. — Ваше платье чисто и глажено, словно сейчас из дому.
— Так оно и есть, часу не прошло. Однако ж арестовывают меня с сентября в третий раз, дважды выпускали. Санкюлоты любят играть в кошки и мышки. Но теперь уж, я чаю, не выпустят, — легкая морщинка скользнула над бровями девушки. — Наигрались поди.
— Вы разумеете…