С биологией тоже было покончено. Исследования Клода Бернара исчерпали ее возможности, после чего пришли к выводу, что мозг выделяет мысль подобно тому, как печень выделяет желчь. Собирались даже обнаружить эту секрецию и записать ее химическую формулу в соответствии со столь же красивыми шестиугольниками, как у гна Вертело. Когда стало бы известно, каким образом соединяются шестиугольники углерода, чтобы создать мысль, была бы перевернута последняя страница. Пусть нам дадут работать серьезно! Безумцев — в сумасшедший дом! В одно прекрасное утро 1898 г. некий серьезный господин приказал гувернантке не позволять больше детям читать Жюля Верна. Его ложные идеи деформируют юные умы. Серьезного господина звали Эдуард Бранли. Он решил отказаться от своих опытов с волнами, не представлявших интереса, чтобы стать домашним врачом.
Настоящий ученый должен не только отречься от безумных идей, но и бороться с «авантюристами», то есть с теми, кто лишь смущает воображение, предаваясь мечтаниям. Вертело нападает на философов, «которые силятся пронзить свой собственный призрак на пустынной арене абстрактной логики. Любой факт оказывает человечеству большую услугу, чем самый великий философ мира». Наука, может быть только экспериментальной. Без этого нет спасения. Закроем — двери. Никто и никогда не сравнится с теми гигантами, которые изобрели паровую машину.
В этой Вселенной, такой упорядоченной, понятной и наглухо запертой, человек должен, наконец, занять свое место рядового явления. Никаких утопий, никакой надежды. Ископаемое горючее исчерпается в течение нескольких веков, и наступит конец изза голода и холода. Человек никогда не будет летать, никогда не отправится в космос, никогда не спустится он и на морское дно. Как странно это запрещение посещать морские пропасти! Состояние техники XIX века ничуть не помешало построить батискаф проф. Пикара. Этому не было никаких препятствий, кроме бесконечной скромности, ничего, кроме заботы о том, чтобы человек «занимал свое место».
Тюрпена, изобревшего мелинит, очень быстро упрятали в тюрьму. Изобретатели двигателя внутреннего сгорания были приведены в отчаяние: им пришлось доказывать, что электрические машины — не частный случай вечного двигателя. То была эпоха великих изобретателей — одиноких, бунтующих, преследуемых. Герц сам писал в Дрезденскую торговую палату, что нужно запретить исследования по передаче герцевских волн, ибо никакое их практическое применение невозможно. Эксперты Наполеона III доказали, что динамомашина Грамма никогда не будет вращаться.