– Вообще-то говоря, сюда направили русло местной реки, чтобы повара могли ловить свежую рыбу на обед королю и ополаскивать посуду, – пояснил Мигель.
– Весьма практично.
Изящно поклонившись, официант подал Мигелю карточку вин.
– Что вы будете пить? – поинтересовался Мигель.
– Не будет ли с моей стороны чрезмерной наглостью попросить переквиту?
Патриция подмигнула Мигелю. Он рассмеялся.
– Пожалуй, лучше не стоит. Это вино успеет изрядно надоесть вам начиная с завтрашнего утра.
– Это что, угроза?
– Патриция, – мягко начал он, опершись на локти и заглянув ей прямо в глаза. – Разве я похож на человека, способного угрожать даме?
Официант позволил себе кашлянуть.
– Подайте нам бутылку «Бранко Секо», – сказал Мигель, даже не взглянув на карточку. И пояснил Патриции. – Это белое вино – и оно тоже с виноградников Эмилио.
– Я бы с удовольствием познакомилась с Эмилио.
– Он вернется через пару дней. Мы с ним дружим еще с тех пор, когда его отец Эмилио избил его за то, что тот соблазнил одну из служанок, а мой избил меня за то, что я не позаботился как следует о лошади после того, как закончил работу с нею.
– И он вас за это избил?
– Чего он ни за что бы не сделал, соблазни я кого-нибудь из служанок.
Они расхохотались.
Патриция попробовала вино; пила она редко, и у нее защипало язык.
Мигель заказал на двоих гаспача и сыр, который здесь называют азеитао.
– Я бы никогда не осмелился заказать ничего мясного, зная о вашем отношении к животным. Это овечий сыр с полуострова Аррабида. Помните мою историю про пастуха?
– Ну, конечно. – Она откусила кусочек. – Ой, как вкусно!
– Здесь считается, что этот сыр обладает и целебными свойствами. – Он умолк, затем добавил. – Но, конечно, от рака он не спасет.
– Так значит, доктора уже не в силах помочь вашему отцу?
– Они сказали мне, что ему остается, самое большее, полгода.
– Ах, как это страшно, как это тяжело и грустно… и все же он держится с таким мужеством. Я получила истинное удовольствие от беседы с ним. Его любовь к этой лошади и впрямь необычайна!
– Да. Такие, как Аманта, попадаются одна на миллион. Мигель улыбнулся. Темная туча прошла так же стремительно, как и налетела.
– Аманта. Как романтично звучит это имя!
– Оно означает Возлюбленная, – подмигнув, сказал Мигель. – Только мой отец осмелился дать такое имя лошади.
Патриция рассмеялась.
– Он и впрямь незаурядная личность.
– Что верно, то верно. Его называли и художником, и гением, и безумцем – и, думаю, вы согласны, что для любого из этих определений имеются основания.
– Вы в чем-то очень похожи на своего отца – ведь и в вас тоже есть капелька безумия.