– Но почему же?
– Когда люди смотрят на меня – что они во мне видят? Мою истинную сущность? Или только деньги моего деда? – Но тут она повеселела. – А вот когда на меня смотрит Том, мне понятно, что ему нужна я сама. Деньги не имеют для него ровным счетом никакого значения.
– А секс для него имеет значение?
– Ах, Лаура, о чем ни заговори с тобой, всегда ты все сводишь к сексу?
– Потому что лучшей темы для разговора все равно не найдешь.
Патриция мечтательно вздохнула.
– Секс нам с ним предстоит замечательный, потому что он будет основан на подлинной любви. Я представляю себе, как он ложится рядом со мной…
– На место Таксомотора.
– Лаура! Я говорю серьезно.
– Ты рассуждаешь, как персонаж из женского романа.
– Но я люблю романы! Что может быть лучше, чем романтическая история!
– Что ж, детка, возможно, тебя и ждет романтическая история.
СТОУН РИДЖ
После еще нескольких столь же обескураживающих уроков и шести пар погубленных бриджей Патриция научилась сидеть на Харпало, идущем иноходью, рысью и легким галопом, не разбивая при этом ни единого яйца. Разумеется, Мигель ни разу не позволил ей сесть на Ультимато.
Ей страшно хотелось удостоиться от Мигеля похвалы, но все, чего ей удавалось добиться, ограничивалось сухим словом «да» после удачно выполненного упражнения. И это «да» стало для нее самым желанным словом во всем словаре. А в последнее время он, произнося свое «да», порой улыбался. И каждый раз после этого она краснела.
Затем настал день, когда она обнаружила, что ей подали Харпало не только оседланным, но и со стременами. Однако поводья по-прежнему отсутствовали.
Мигель появился на кругу с двумя бокалами, до половины наполненными тем, что выглядело как красное вино.
– Вот как, у нас праздник?
– Нет, мадемуазель, испытание. Если ваши руки не окажутся безупречно крепкими на протяжении всего времени на лошади, вы пораните чувствительные нервные окончания у нее во рту. Это периквита – одно из лучших португальских вин. Постарайтесь не пролить ни капли. – Он подал ей бокалы в обе руки. – А теперь представьте себе, что это не бокалы, а поводья. Держите их нежно – держите их, как два цветка, а не как два камня.
Его поэтическая манера излагать свои соображения плохо сочеталась с суровостью поведения и облика.
С превеликой осторожностью Патриция пустила Харпало по кругу. Ей удалось не расплескать ни капли. Когда Мигель велел коню остановиться, Патриция радостно ухмыльнулась.
– Должно быть, мадемуазель, вы сейчас необычайно горды собой.
– Так оно и есть.
– Но испытание еще не закончилось.