– Деннис, – снова заговорила Берил, глядя в окно коридора, – что происходило, пока меня не было?
– Понятия не имею. Я думал, ты знаешь.
– Ты виделся с Брюсом?
– Нет.
– Почему?
– Ну… я не хотел казаться любопытным.
– Ох, Деннис! – Она с упреком посмотрела на него. – Ведь Брюс твой друг. Едва ли ты показался бы ему любопытным… А мистера Мастерса ты видел?
– Один раз говорил с ним по телефону.
– Ну?
– Похоже, сэр… давай будем называть его Г. М., как все называют. Похоже, Г. М. дал Мастерсу строгое указание держаться подальше от Брюса. Но у Мастерса вскоре появился предлог позвонить Брюсу, как раз перед отъездом того из города, хотя полиции он по-прежнему ничего не сообщил. Помнишь тот вечер в развлекательном центре и пабе?
– Еще бы! Брюс так и не пришел обедать в «Айви». Я даже не смогла с ним попрощаться.
«Должно быть, обед получился невеселый», – подумал Деннис, но тут же отогнал эту мысль.
– Той же ночью, – продолжал он, – произошло ограбление машинописного бюро «Этель Уитмен и компания» на Бедфорд-стрит. Кто-то украл единственный экземпляр пьесы о Бьюли.
– Вот как? – странным тоном отозвалась Берил.
– Но Г. М. распорядился держать это в строгом секрете, так что в газеты ничего не попало, а все осведомленные, включая Брюса, обещали держать язык за зубами.
– Что сказал Брюс, когда услышал об этом?
– Смеялся и заявил, что это не имеет значения. Но послушай! Что ты хотела мне рассказать? Твоя телеграмма…
Послышался гудок локомотива. Берил открыла новую блестящую сумочку, достала скомканную записку и протянула Деннису. Это был отпечатанный в типографии бланк, заголовок сверху гласил: «Отель «Кожаный сапог», Сикрест, около Олдбриджа»; под ним стояла дата 27 сентября, и еще ниже шел текст, написанный торопливым размашистым почерком Брюса:
«Ангел!
Ты телеграфировала, что возвращаешься на «Королеве Елизавете» 4 или 5 октября. Если любишь меня, приезжай сюда как можно скорее. Не могу объяснить в письме, но у меня неприятности. Ты мне нужна.
Твой Брюс.
P. S. Надеюсь, ты хорошо провела время в Штатах. Прости, что не писал».
– Это его единственное письмо после моего отъезда, – сказала Берил, забирая записку. – Сэм Эндрюс – наш главный режиссер – говорит, что он не отвечает даже на деловые письма. Но дело в том, дорогой, что Брюс не из тех, кто паникует без причин.
– Это верно. Как ты думаешь, что произошло?
Берил, защелкнув сумочку, собиралась ответить, когда звук нового голоса заставил ее умолкнуть.
Они стояли в коридоре между двумя купе, двери которых были закрыты. Но стеклянная панель двери рядом с Берил слегка опустилась, позволяя слышать молодой и упрямый женский голос: