Г. М. тяжко вздохнул:
– Да, сынок, пожалуй, пора выложить на стол несколько карт. Возможно, вы сумеете мне помочь.
Деннис чувствовал, как его распирает жгучее любопытство.
– Ну, сэр?
– Я говорил вам в самом начале, – проворчал Г. М., подняв со стола сигару, – что вы не знаете, в чем ваша проблема. Именно потому вы все смотрели не в том направлении. Линия, которой вам следовало придерживаться…
Кто-то постучал в дверь коридора, и в комнату вошел мистер Хорас Читтеринг, за которым последовал симпатичный священник со шляпой в руке.
Деннис Фостер, несмотря на присущую ему сдержанность, был готов швырнуть в них пишущую машинку за вторжение в столь неподходящий момент. Однако Читтеринг, чье лицо стало еще более румяным, а глаза – еще более влажными и дружелюбными, благодаря порциям виски, отнюдь не был обескуражен. Два голоса заговорили одновременно:
– Надеюсь, мы не…
– Простите, если мы…
Хрипловатый тенор Читтеринга и звучный баритон викария так же одновременно умолкли.
– Продолжайте, дорогой мой! – любезно предложил мистер Читтеринг.
– Нет-нет! Продолжайте вы!
– Я настаиваю! – Мистер Читтеринг вцепился в руку компаньона.
Преподобный мистер Ричард Беркли принадлежал к тем симпатичным и добродушным пасторам, которым окружающие воздавали хвалу, говоря, что они не совсем похожи на пасторов. Его красивое лицо с крепким подбородком обрамляли светлые волосы, начинающие седеть на висках. Деннису нравились его улыбка и искренний взгляд, хотя теперь их сменило беспокойство. Он прижал шляпу к сердцу и слегка склонил голову.
– Кажется, – вежливо начал священник, – я разговариваю с сэром Генри Мерривейлом?
– Верно, сынок. Чем могу служить?
– Мы бы хотели… – мистер Беркли посмотрел Г. М. прямо в глаза, – извиниться перед мистером Рэнсомом.
– За что?
– Убийство не тема для шуток. Постараюсь помнить об этом в будущем.
– Но почему вы хотите извиниться перед Рэнсомом?
– Потому что мы могли вызвать серьезную трагедию нашими… э-э… академическими дискуссиями. Мне пришлось удерживать двух моих прихожан, собиравшихся прийти сюда с намерением совершить над ним физическое насилие.
Этот священник, думал Деннис Фостер, хороший человек в самом прямом смысле слова. Казалось, совесть вызывает у него физическую боль. Он облизнул сухие губы, все еще прижимая к груди шляпу.
– Странно то, – продолжал мистер Беркли, – что никто из нас не узнал Брюса Рэнсома. – Он снова устремил серьезный взгляд на Г. М. – Сэр, я видел вас раньше.
– Вот как? – резко отозвался Г. М. – И где же?
– Это, – ответил викарий, – еще одна странная вещь.