Ренуик приглаживал усы дрожащими пальцами, потом стал теребить каштановую бороду.
– Мистер Рэнсом хранил рукопись в этом ящике? – спросил он.
– Да.
– Понятно. Кто знал, что он держит ее там?
Деннис засмеялся.
– Несомненно, это событие имеет свои забавные стороны, – подчеркнуто вежливо сказал Ренуик. – Бессмысленное разрушение всегда забавно. Это часть нашего английского чувства юмора. – Его правая рука коснулась пустого левого рукава.
– Прошу прощения! – спешно извинился Деннис. – Просто единственный, кто наверняка знал о рукописи, так как сэр Генри Мерривейл стоял здесь, размахивая ею у него перед носом, был тот, кого я никак не могу ассоциировать с этим делом. Я имею в виду мистера Читтеринга.
– Хораса Читтеринга? – проворковала Берил. – По-моему, он просто чудо.
– Вы так думаете, мисс Уэст? – осведомился командор Ренуик. – Мне показалось, вчера вечером он был немного…
– Выпивши? – подсказала Берил. – Да он был пьян в стельку! Но я не возражала, даже когда он пытался меня лапать. К тому же мистер Читтеринг рассказал мне несколько очаровательных, хотя и совершенно неприличных анекдотов о театре времен Реставрации. Мне не терпится вернуться в Лондон и пересказать их Джуди Лестер, Нику Фаррену и Сэму Эндрюсу. Я…
– Берил, – негромко произнес Деннис.
Девушка умолкла, прижав к щекам кончики пальцев.
– Понимаете, командор Ренуик, – продолжал Деннис, – мистер Читтеринг, несомненно, безвреден. Но мне не ясна его психология. Когда вы впервые сказали ему, что это была грубая шутка, и никакого убийцы здесь нет, он был разочарован, как ребенок, у которого отняли игрушку. Потом он узнал, что Бьюли все-таки здесь, и так расстроился, что весь вечер глушил двойное виски.
– Для меня в этом нет ничего непонятного, – сказал Ренуик. – Таким, как Читтеринг, приятно представлять Бьюли романтической фигурой, убивавшей женщин в далеком туманном прошлом. Но когда мертвое тело бросают к их ногам и грязь забрызгивает их костюмы, они реагируют по-другому. Так всегда бывает, когда смерть оказывается рядом и заглядывает вам в глаза. – Он сделал паузу. – Читтеринг просто пожилой, глуповатый и он очень одинок. Кто знает, что творится в сердце одинокого человека?
После паузы, когда никто толком не мог ничего сказать, Ренуик шагнул по раскиданным бумагам к правому окну, все еще открытому настежь со вчерашнего вечера, и уставился на темнеющее поле для гольфа.
– Я очень сожалею! – вырвалось у Берил.
– О чем? – не оборачиваясь, спросил Ренуик.
– Не знаю, – беспомощно отозвалась девушка. – Просто вы не должны обращать внимания на то, что я говорю сегодня. Понимаете, я ужасно счастлива, поэтому болтаю вздор. Брюс…