Она бы смеялась еще заразительнее, если бы могла сейчас видеть его.
У него не было вопросов для Пенелопы, и все же он здесь и неотрывно наблюдает за ней. Решил, что может страдать от одержимости этой девушкой и на людях, вместо того чтобы сидеть дома, уставясь в огонь, и различать в языках пламени ее лицо. Наедине с собой он не мог думать ни о ком, кроме нее. И даже новое сложное дело отошло на второй план.
Какой-то крохотной частицей здравого смысла, еще остававшегося у него, он сознавал, что должен упорно противиться влечению к ней. Но нечто примитивное, природное в его характере, о существовании чего он до сих пор не подозревал, уже капитулировало. Его участь была решена. И эту правду он был не в силах отрицать.
И сейчас он наблюдал за собравшимися вокруг Пенелопы мужчинами. Когда к ним присоединился Хелликар, Барнаби мысленно выругался, оттолкнулся от стены и направился к тому месту, где стояла она.
Пенелопа тем временем оборонялась от надоедливых поклонников. Подняв голову, она случайно увидела пробиравшегося к ней Барнаби. Вихрь эмоций подхватил ее: волнение, возбуждение, трепет обольщения… все было новым и тревожащим.
Строго приказав своим глупым чувствам успокоиться, она перевела взгляд на оживленное лицо Харлана Ригби. Он расписывал прелести охоты, хотя Пенелопа была прекрасно знакома с ними, поскольку выросла в Лестершире, в окружении помешанных на охоте братьев. К несчастью, Ригби не мог допустить и мысли о том, что обычная женщина может в чем-то разбираться. И уж настоящей бедой было то обстоятельство, что он обладал значительным состоянием и сносной внешностью, и поэтому никто, даже Хелликар с его насмешливой иронией, не мог пробить скорлупы его самоуверенности, не говоря уже о том, чтобы открыть глаза на тот простой факт, что стремление добиться благосклонности женщины состоит не в том, чтобы недооценивать ее ум.
Отделаться от него было почти невозможно.
При виде Барнаби джентльмены помоложе расступились, давая ему место рядом с Пенелопой. По другую сторону находился Хелликар. Ригби стоял лицом к ней и не переставая говорил.
Приветливо улыбнувшись, она подала Барнаби руку. Ригби от неожиданности осекся. Барнаби и Пенелопа обменялись приветствиями. Но тут Ригби набрал в грудь воздуха, снова открыл болтливый рот и…
– Кажется, здесь очень душно, – произнес Барнаби. Не обращая внимания на Ригби, он легонько сжал ее пальцы.
– Сейчас слишком холодно, чтобы прогуляться по террасе, но возможно, вы захотите пройтись по залу? К тому же вот-вот заиграют вальс. Не окажете мне честь?