– Сердечно рад.
Первое, что я сделала, когда мы вернулись в Лондон, – нашла в телефонном справочнике агентство «Цецилия». Оно по-прежнему успешно функционировало.
– Туда лучше поехать тебе, – сказала я Рори. – Сделай вид, что хочешь развлечься. Меня могут узнать, и это сразу попадет в газеты.
– А что, неплохая история. Супермодель посылает жениха в бордель на другой день после помолвки.
Я огрела его подушкой, а потом мы серьезно поговорили и решили, что нашу помолвку лучше держать в строгом секрете. Я позвонила матери и попросила никому ничего не рассказывать.
– Конечно, доченька, я сделаю так, как ты хочешь. А что касается отца, то, думаю, он уже и забыл об этом.
– Мы собираемся тихо пожениться в Лондоне, когда я вернусь из турне. Вы с отцом сможете приехать? Мы найдем какую-нибудь укромную церковь…
– Я, конечно, приеду. Но насчет отца ничего обещать не могу. Послушай, у меня есть прекрасная идея: почему бы вам не обвенчаться в часовне Фэрфаксов в Тривейне? Я поговорю с Хьюго и Пруденс, они никому ничего не расскажут. А место самое идеальное.
– Прекрасная мысль, мама. По странному совпадению я недавно встретила в Нью-Йорке Челесту.
– Я все организую. Не беспокойся. Пока ты будешь ездить, мы объявим о помолвке, пройдет как раз достаточно времени.
Я так увлеклась приятными деталями предстоящего события, что совсем забыла о важной миссии Рори. Он вернулся с плохими вестями. В агентстве ему заявили, что ни о какой Молли Бэйнбридж они ничего не знают, вообще вели себя очень подозрительно, и, как он ни старался, ему так и не удалось их убедить, что он не имеет никакого отношения к журналистке, которая была у них неделю назад и тоже расспрашивала о некой Молли Бэйнбридж и каком-то господине по имени Гарри Крайтон-Лейк.
Мне незачем было даже спрашивать, что это за журналистка. Я и без того прекрасно знала ее имя: Линди-Джейн Джонсон.
Уотер Детройт улетел в Калифорнию, и Челеста вздохнула с облегчением. Он ей очень нравился, но уж слишком серьезно к себе относился. Челеста чувствовала себя неуютно в Верхнем Ист Сайде, чего Уотер никак не мог понять. Он считал ее представительницей высшего света Англии. Саму Англию Уотер не любил, да и не знал, поскольку, за исключением вояжа на премьеру «Пытки», был там всего один раз лет восемь назад с родителями в туристической поездке. Тогда он наделал кучу фотографий, которые аккуратно хранились в специальном альбоме.
Ему нравилась английская внешность Челесты, которой особую прелесть придавала как бы потенциально заложенная в ней карьера супермодели. Но относился он к Челесте, как к вздорной девочке-подростку, хоть и красивой, но глупенькой. Уотер был помешан на деньгах. Она – на развлечениях. А возможность развлечься представилась только после его отъезда.