– Этот Мюррей – страшный человек. Помнишь Тоби, сына Марч-Вентвортов? Бедняга был у Мюррея в Итоне мальчиком на побегушках.
– Что-что? – Рори чуть не съехал в кювет.
– Есть такой варварский обычай в английских мужских школах, – объяснила я. – Мальчики на побегушках для старших учеников. Они чистят им ботинки, стелят кровати, исполняют мелкие поручения, в общем, как слуги – делают для них абсолютно все. Ужасно, но, боюсь, этот обычай существует до сих пор.
– Гай Мюррей, – продолжал Гарри, – был отвратительный наглец. Страшно подумать, но он имел над Оливером какую-то непонятную власть. Сначала Оливер его прямо-таки боготворил. Потом, наверное, понял, что за ублюдок этот Мюррей, но было уже поздно. Именно он привел Оливера в агентство «Цецилия». Когда Оливер рассказал мне, что там происходит, я посоветовал ему поскорее прервать всякие отношения с Мюрреем. Потом Оливер погиб, и я было подумал, что на этом все кончится. Конечно, нехорошо так говорить, но вы понимаете, что я имею в виду. А уж истории с Молли Бэйнбридж я совсем не ожидал. Мюррей ее шантажировал. Она много лет работала в этом агентстве, но потом набралась мужества и порвала с ними. Она обратилась ко мне за помощью, а я долго не мог ничего придумать. Почему-то мне казалось, что я за нее в ответе. И тогда я сказал ей, что родители подыскивают кого-нибудь тебе в няньки, Худышка…
Я не стала обижаться на старое прозвище, ведь теперь я взрослая замужняя женщина. Глупо было бы злиться из-за детских воспоминаний, тем более когда Гарри говорит об очень серьезных вещах.
– Я подумал, если она будет жить в нашем доме, я смогу ее защитить. Но ошибся. Она призналась мне, что Мюррей все равно ее выследил. К тому времени она уже знала, что он – совладелец агентства «Цецилия». Он стал ей угрожать, говорил, что, если она не вернется туда, пусть пеняет на себя. И выполнил свою угрозу. Я вошел в дом и сразу их увидел: на верхней площадке лестницы он душил ее подушкой. Я бросился, оттащил его, но было уже поздно. Она умерла. На нем были перчатки, и он сказал мне, что доказать его вину будет невозможно: свидетелей-то нет. А если я кому-нибудь проболтаюсь, то через час буду уже на том свете.
Я вздрогнула: представила себе, как на заднем сиденье, словно в кино, вырастает мрачная фигура Гая Мюррея. Я уже слышала выстрел, видела, как Гарри падает с простреленной головой.
– А вообще-то, – вдруг спросил он, – откуда ты знаешь о Мюррее? Я же тебе ничего о нем не говорил.
Я рассказала ему о записной книжке Оливера и альбомах на чердаке «Тривейна».