Линди-Джейн стояла за спиной сестры, и ей не стоило особого труда записать себе номер Люси Фрэзер.
Вечером она ей позвонила.
– …и пишу книгу о Фрагонаре. В вашем доме снимали фотосерию для журнала мод по мотивам «Качелей». Почему именно у вас? У вас есть работы этого художника? Ах, у вас есть качели… Действительно, как это я сразу не догадалась. Ну и как прошли съемки? Правда? Лавиния? Какая Лавиния? Лавиния Крайтон-Лейк? Это и есть Лебедь? Ах, ну разумеется. А она никак не связана с теми Крайтонами-Лейк, у которых убили – как это ужасно – няню? Их дочь? Благодарю, миссис Фрэйзер, вы мне очень помогли.
Так-так, думала Линди-Джейн, опуская трубку, Лебедь – не кто иная, как сестричка Гарри Крайтона-Лейк, который столь загадочно исчез сразу после убийства. Так-так!
– Послушай, милая, – взорвался фотограф. – Я здесь для того, чтобы работать. И ты здесь для того, чтобы работать. Тебе, наверное, за это платят. И мне платят. Мне нет дела до твоих переживаний. Возьми себя в руки!
Шел дождь. Тесс дрожала от холода посреди кладбища, ежилась, сжимала руками плечи, чтобы согреться.
– Ради Бога, выпрямись! Черт, я даже не вижу костюма! Ох, нет, опять все не то…
Тесс расплакалась – в четвертый раз за утро. Ей дали такой шанс, и все опять рушится…
Эмбер, которая делала Тесс грим, бросилась на помощь.
– Ну-ну, успокойся! Не надо портить слезами такое прелестное личико! Все будет хорошо. Он просто идиот. Не обращай на него внимания. Помни, что ты – красавица. Ты нужна ему не меньше, чем он тебе.
Тесс выдавила слабую улыбку благодарности.
– Почему ты не вмешиваешься? – спросила Линди-Джейн сестру. – Ты же главная, разве не так?
– Только не на съемках. Тут всем командует фотограф. – Линди-Джейн не знала, что Элис немного кривит душой. По-настоящему профессиональный редактор обычно входит во все тонкости съемки лично. Но Элис частенько перекладывала ответственность на других и теперь осталась верна себе. – Я, конечно, догадывалась, что он свинья, но не думала, что до такой степени. Надо было пригласить Питера.
– Питера? – переспросила Линди-Джейн.
– Питера Линдберга. С этой красавицей мы за один раз никак не управимся.
– Она такая худенькая, Элис. Я видела, как она переодевалась в отеле. Кожа да кости. Ребра так и торчат. Ужасно!
– Неважно. Зато на фотографиях она – мечта. А ты что – будешь писать о моделях-дистрофичках?
Линди-Джейн сказала, что ей якобы заказали статью о моделях – иначе Элис и на пушечный выстрел не подпустила бы ее к съемочной площадке. Модели-дистрофики? Почему бы и нет? Звучит неплохо.