Дуэль (Мецгер) - страница 6

Он застрелил мальчика. Мальчик был чьим-то любимым сыном. Был гордостью и радостью матери. Надеждой отца.

Йену захотелось взять пистолет, который он положил под сиденье, и застрелиться. Но врач велел ему зажимать рану уже обеими руками, чтобы остановить кровотечение. Если он убьет себя, мальчика этим все равно не вернуть. Его молитвы – не говоря уже о возможностях, которыми он обладал, будучи, богатым и наделенным большой властью графом, – могли все же спасти раненого. Йен поклялся, что сделает все, что сдвинет горы, если понадобится, лишь бы обеспечить своей жертве наилучший уход, самых опытных врачей – все, что потребуется, только бы тот выжил, только бы простил его, Йена.

Сам он никогда себя не простит. Он застрелил мальчика.

– Никакой нюхательной соли, – проворчал врач.

– Мне это и не требуется, – возразил Йен. Видеть кровь было мучительно, но терять сознание он не собирался.

– Я имею в виду мальчика, милорд. Я не стану пытаться привести его в сознание, пока мы не устроим его. Ни к чему, чтобы он мучился еще больше от дорожной тряски.

– Конечно, – сказал Йен, еще больше устыдившись.

Мальчик не пошевелился до тех пор, пока карета не остановилась перед Мэддокс-Хаусом на Гросвенор-сквер. Кучер Джед спрыгнул на землю, как только появился слуга, чтобы подержать тяжело дышащих лошадей, и крикнул груму, что во время состязаний в стрельбе произошел несчастный случай.

Верный Джед, подумал Йен, стараясь держать мальчика неподвижно. Джед хотел взять у него раненого, но Йен покачал головой. Он сам понесет свою жертву. Это было наименьшее из того, что он мог сделать, – а в настоящий момент и наибольшее. Юноша открыл глаза – они были цвета настоящей бирюзы, заметил Йен, – и попытался сесть.

Граф едва не заплакал от радости, что юноша пришел в сознание после того, как ударился головой. Врач предостерегал, что он может вообще не очнуться.

– Вы можете идти, юный сэр? – спросил Йен. Юноша в отчаяни и сдвинул брови, и слеза, медленно с катилась по его щеке, пробираясь между пятнами крови.

– Нет, милорд. Мне очень жаль.

– Не говорите глупостей. Это мне очень жаль. Так жаль, что и сказать нельзя. Но вы не беспокойтесь, я не дам вам упасть. Клянусь.

– Он снова потерял сознание, милорд, – сказал врач.

– Проклятие, мы не успели узнать у него ни адреса, ни имени.

– Но мы поняли, что он узнал вас – по крайней мере, признал в вас джентльмена – и что он в здравом уме. Это прекрасный знак, милорд. Прекрасный.

Казалось, вся прислуга снует вокруг, подавая полотенца и простыни, горячую воду и горячий чай; был там и семейный врач Йена. Каждый слуга, который мог объяснить, зачем он стоит и смотрит, как граф с величайшей осторожностью поднимается по витой мраморной лестнице, стоял и смотрел, и если кто-то заметил, что лицо у их господина мокрое, это приписали сырой погоде и туману.