– Что с тобой, Малышев? Из-за тебя я уехала с тусовки, а ты тут целку строишь?! Сколько же тебе нужно времени, чтобы мы трахнулись? Год?
– Вика, послушай... – попробовал я урезонить девушку, но ее уже было не остановить.
– Я недостаточно красива для тебя? Или тебя интересуют парни? – с ехидством спросила она. – Признавайся, Малышев.
– Ты очень красива, – совершенно искренне сказал я. – Ты очень мне нравишься, Вика. Но...
– Что «но»? – взорвалась она. – Какого хрена я к тебе приехала? «Анну Каренину» обсуждать? Или кроссворды разгадывать?
Я молчал, оглушенный потоком обвинений, которые в большинстве своем казались мне абсолютно несправедливыми и даже обидными. В конце концов, наши далекие предки-мужчины вообще тратили на ухаживания за дамами своего сердца по году и больше, и все только ради того, чтобы иметь честь поцеловать край платья возлюбленной. А тут...
Вика между тем продолжала сыпать версии о причинах моей мужской несостоятельности.
– Кажется, я поняла. Ты импотент, так, Малышев?
И тут я почувствовал, как внутри меня медленно закипает ярость. Я – импотент?
– Повтори, – тихо проговорил я, откидывая одеяло.
Что-то в моем голосе заставило Вику сжаться. Она неуверенно посмотрела на меня:
– Ладно, не психуй. Просто пойми и меня, Артур, я...
– Повтори, – процедил я, в упор глядя на девушку. В ее распахнутых глазах мелькнул страх.
– Перестань, ты меня пугаешь, Артур. Я не хотела тебя обидеть, – заискивающе проговорила она, кутаясь в одеяло. Я отстранился назад, вытирая ладонью пот со лба. Ненависть исчезла так же быстро, как и появилась, и я даже недоумевал, что меня заставило так разозлиться на Вику, ведь, в сущности, она по-своему тоже права.
– Я не импотент, – сказал я глухо, стараясь не встречаться с ней глазами, и Вика торопливо произнесла:
– Конечно, я ведь пошутила. А ты просто переволновался. Это не только с тобой бывает.
«Уже в который раз», – с тоской подумал я.
– Я могу отвезти тебя домой, – предложил я без особого энтузиазма.
– Ну уж нет, – наотрез отказалась Вика, в ее голосе снова заискрились те самые капризные нотки, которые в свое время меня так заводили. – Я буду спать у тебя. Может, посреди ночи ты проснешься и поймешь, от чего отказываешься, – кокетливо сказала она и зевнула.
Я молча лег рядом и уставился в потолок.
– Ты не будешь раздеваться? – сонно поинтересовалась Вика.
– Не хочу тебя смущать, к тому же я не Арнольд Шварценеггер, – откликнулся я.
– Дурак ты, Малышев, – беззлобно сказала Вика и, повернувшись на другой бок, вскоре засопела.
Я лежал, пытаясь выкинуть из головы недавний конфуз, и незаметно уснул. В эту ночь мне приснился стеклянный шар. Он снова мне приснился. Ослепительно-желтый, как капля свежей смолы, он источал умиротворяющее тепло, нежно искрясь в лунном свете. Потом внутри шара стали проскальзывать багровые всполохи, как зигзаги молний, там что-то хлюпнуло, и стенки окрасились красным...