Что-то во встречных мучжинах не понравилось Сергею — то ли слишком озабоченные лица, то ли ширина плеч, не свойственная научным работникам. С другой стороны, кто из посторонних мог встретиться им в коридоре режимного института? И тут в памяти всплыли слова Урусова: «Будьте бдительны не только на улице, но и в стенах института! У нас есть подозрения…»
«Береженого Бог бережет!», — подумал Сергей, расстегнул пиджак, сунул руку за пазуху и снял пистолет с предохранителя. Его движение не укрылось от идущих навстречу — передний вскинул руку в указующем жесте, что-то негромко сказал своим, и двое других выдвинулись по бокам, перекрыв проход…
«Вот оно! Сейчас начнется!», — молнией пронеслось у Сергея в голове, и он, не теряя времени, задней подсечкой свалил Пашутина на пол у стены, прикрыл собой, одновременно выхватив пистолет!
На него уже смотрели черными глазками стволы пистолетов тех, встречных. Когда они успели их достать, для Воронцова осталось загадкой. Пашутин, прижатый бедром Сергея к полу, слабо повизгивал, силясь что-то сказать. Воронцов замер, целясь в голову среднего, отлично понимая при этом, что двое других успеют застрелить его прежде, чем он переведет пистолет на них.
В коридоре повисло тревожное молчание, зловеще гудели лампы под потолком, в этой гудящей тишине Сергей, казалось, слышал скрип суставов пальцев своих противников, лежащих на спусковых курках пистолетов. Еще мгновение…
— Бросай оружие, руки за голову! — негромко скомандовал Воронцову средний: — В противном случае открываю огонь на поражение!
«Пожалуй, киллер не стал бы предупреждать, что открывает огонь!», — пронеслось в мозгу Воронцова, однако вслух он скзал:
— Сами бросайте! Иначе…
— Тьфу ты, в бога тебя, в душу, в мать! — вдруг выругался средний, опуская ствол: — Это же новый телохранитель этого… Из седьмого отдела!
Он повернулся к своим:
— Мне шеф сегодня его карточку показывал! Салага, только после школы!
Воронцов недоверчиво всматривался в говорившего, однако пистолет опускать не спешил.
— Да опусти ты пушку, дурило! — белозубо улыбнулся между тем средний, вытащил из кармана корочки удостоверения: — ОО! Мы, в некотором смысле коллеги! Ну ты даешь! А если бы мне твоя рожа не запомнилась? Лежал бы уже с маслиной в башке! Кто же так делает! Оно и видно, что с опытом у тебя напряженка!
Воронцов встал, помог подняться обалдевшему Пашутину, спрятал пистолет. Ему было стыдно. Надо же, в первый же день едва не устроил перестрелку со своими!
— Дать бы тебе по зубам, придурок! — проворчал один из «о-ошников», освобождая проход. Из-за его спины выглянул лысыватый, нетерпеливо спросил: